Семь дней по ту сторону стены

Сие творчество не отвечает строгим литературным канонам и потому не выдерживает никакой критики. Но, изложенное здесь исходило из самой Души, с наивной детской непосредственностью, по принципу: “Что вижу, о том и пою”. Следовательно, воспринимать это нужно также просто как и случайную детскую неожиданность. К тому же, со времени написания этого опуса прошло много лет, и мне самому порой кажется, что написанное не является, и никогда не являлось правдой. Киев – 1999 г.   …И вот мне приснилось, что сердце моё не болит. Оно – колокольчик фарфоровый в жёлтом Китае На пагоде пёстрой … висит и приветно звенит, В эмалевом небе дразня журавлиные стаи И тихая девушка в платье из красных шелков Где золотом вышиты осы, цветы и драконы, С поджатыми ножками смотрит без мыслей и снов, Внимательно слушая лёгкие, летние звоны.                           Николай Гумилёв Утро начиналось необычно. На борту Ту-154 рейса Киев-Пекин, в позе четверть лотоса из-за ограниченности межкресельного пространства и в состоянии среднем между медитацией и просто одурением от 8-часового монотонного гула и сигаретного дыма в салоне для некурящих. В тот момент я вдруг стал отчетливо осознавать такие понятия как «трансатлантический», «транссибирский»... Это когда в результате перемещения или перелета впадаешь в некое подобие транса в сответствии с характеристикой пересекаемой местности: сибирский(транс), атлантический(транс) и т.д. Приятное оживление в это дурственное состояние принесло осознание приближения конца перелета и свет восходящего солнца в иллюминаторе, а еще появившаяся возможость обозревать своими глазами землю Древнего Востока. Этот вид значительно отличался от зрелищ в иллюминаторе при перелете над нашей матушкой Европой. Нет той привычной красоты и могообразия узоров родной земли: ровненьких зеленых и коричневых многоугольников полей и садов, блеска зеркал прудов и озер, извилистых змеек рек и червячков - ручейков. Внизу была пустыня цвета монотонно-охристого, иногда с оттенком умбры натуральной. Эта картина вызывала студенческие воспоминания, когда летом, бывало, полдня проваляешься на пляже «фейсом» вниз, в самое пекло и к вечеру, когда солнце уже садится в вечернюю прохладу, пытаешься прийти в себя из состояния плавленного сырка. При этом тупо обозреваешь поверхность песка на расстоянии 20-30 см. Вот такие холмики видны из самолета на всем обозреваемом пространстве, и состояние от длительного перелета примерно такое же. Потом стали появляться холмики со снежными макушечками и, иногда пятачки небольших озер. Самолет стал снижать высоту. К своей привычной монотонности горы приобрели более четкие очертания и дополнительные оттенки. И вдруг появилась она - Великая Китайская Стена...Как окаменевшее тело огромного дракона она тянулась по горным хребтам на сколько мог видеть глаз, поражая своим величием и красотой. Ну не проходил я сквозь нее как Дэвид Коперфилд и не царапал на ее истерзанном веками теле определенные магические знаки, и не совершал под ней (по нашей русской традиции) другие варварские обряды, но я видел ее с высоты птичьего полета. Конечно не все 6600 км, но все-таки. Большое видится из далека... Самолет начал выполнять предпосадочные маневры. Внизу простиралась равнина, ближе к подножию гор изрезанная желтой рекой Хуанхэ, с многочисленными притоками. Здесь земля была разбита на ломанные геометрические фигуры полей, прудов или заливных лугов в перемежку со строгими прямоугольниками одинаковых одноэтажных построек. Вдали виднелись современные высотные здания и другие характерные сооружения большого города. Все это уже был Пекин. Я вовремя вспомнил о своих маленьких человеческих слабостях. И не смотря на то, что переднюю «комнату отдыха» уже закрыли, а на табло светилось «Пристегните ремни», подтянув ремень, поспешил в хвост, к заветным WC. Картина, увиденная во втором салоне, меня поразила. Народ спал, изрядно помятый, вповалку, вдоль и поперек кресел, в собранном и разобранном вертикально-горизонтальном положении. Ковровая дорожка стыдливо сморщилась в гармошку, щедро усыпанная окурками, конфетными фантиками, пробками, осколками давленных пластмассовых стаканчиков, а кое-где бутылками, и не только пивными. Сиреневый туман сигаретного дыма с примесями алкогольных выхлопов и крутой сладостью дорогих французских духов медленно оседал на утомленые тела спящих граждан. Все говорило о том, что утро наступило. Нашему русскому челноку многочасовой перелет не помеха для нормального человеческого отдыха... Я уже был пристегнут, когда самолет вздрогнул, задрожал и мягко покатился по бетонке, радостно «заржав» тормозным реверсом. На стоянке нас встретила большая бригада: пара симпатичных девчонок из службы перевозок, еще пара из погранконтроля, техник, и построенная в ровную шеренгу команда из 8 парней и девушек в одинаковых синих комбинезончиках с ведрами и вениками. «Сейчас будут выметать» - подумал я и поспешил к выходу. Приветствую тебя, о древняя земля далекого Востока, в предвкушении интересного общения с тобой и твоим трудолюбивым народом. * * *   Аэропорт, как и многое в Китае, поражает своими размерами и, при этом, продолжает интенсивно строится. Я не много путешествовал по свету и сравнивать трудно, но этот самый большой из тех, что видел. У китайцев это, очевидно, нацинальная черта - стремление к самому-самому: самая древняя цивилизация, самый пятидесятинациональный и 1.3 миллиардный народ, самая большая в мире площадь Тянь Ан Мень (площадь Небесного покоя), самая высокая на Земле гора Джомолунгма (на границе с Непалом) и, опять же, самый длинный каменный забор - 6600км и т.д. В здании аэровокзала постоянно все тщательно убирается, поэтому, не смотря на характерную неаккуратность китайцев и их любовь поплевать, посорить и нагадить где попало, кругом все чистенько и пристойненько. В зале пограничного контроля довелось наблюдать сцену смены караула, когда один постовой отдавал свою честь другому. Тот ответил ему взаимностью и сделал ето совершенно искренне, не на показ. Сразу нахлынули армейские воспоминания... Я вдруг осознал глубокий цигунистский смысл этого акта - усмирение человеческой гордыни, самого опасного нашего порока (ибо справиться с ним труднее всего). Будь моя воля, я бы в нашей армии обязал старших по званию отдавать честь первыми, причем как положено, по стойке смирно или переходя на строевой шаг, а младших - по их усмотрению, в зависимости от заслуг и личного отношения к вышестоящему чину. Это было бы самым главным и, пожалуй, единственным демократическим преобразованием в армии. Кстати маленькая рекомендация из собственного опыта туристам, собирающимся в Китай - захватите с собой пару фотографий 3х4 для оформления визы. В противном случае, при отсутствии таковых, вам предложат фотоуслуги на месте и молоденькая, радушно улыбающаяся китаяночка, быстро сделает 4 черно белые, совершенно безобразные и неузнаваемые полароидные фотографии всего за 5 долларов. Вам ничего не останется как расплатиться, улыбнувшись в ответ, горько осознавая свою бесталанность на поприще фотомодели. А что делать, не улетать же обратно! Из аэропорта ехали на автобусе, арендованном турфирмой «Санэйр». Служащий по контракту с фирмой китаец на приличном русском рассказывал туристам наиболее важные правила и особенности пребывания в стране, а также где что дешевле, какие цены на гостиницу, баню, разные виды восточного массажа, алкоголь и т.д. Китайца звали Саша, и хотя я тоже Саша,на этом наша схожесть заканчивалась. Всем китайцам, работающим с русскими, традиционно даются созвучные имена. Интересно, как бы я звучал по-китайски? Сообщение между аэропортом и городом Пекином по системе «нипель»: въезд бесплатный, выезд платный - 10 юаней за машину. Расстояние около 20 км. Мы ехали по широкой скоростной трассе с односторонним движением, я любовался необычным пейзажем и как губка впитывал в себя все новое. Из Киева вылетали ночью в морозную пургу, уже начиналась зима. В Пекине в это время стояло бабье лето. Теплая погода и яркий солнечный день радовали душу и сглаживали утомление от долгого перелета. Ощущение утра в самолете быстро перешло в наличие вечера в автобусе. Из-за того, что Земля вертится, 8 часов выпало вникуда. Состояние от такой быстрой перемены времени и пространства очень непривычное. Для возвращения в реальность хотелось надавить на реанимационную точку Жень-Чжун под носом и ущипнуть соседку за точку Хуан-Тяо на ягодице. От этого хулиганского поступка сдерживало присутствие раздражённой от усталости жены. Вдоль дороги тянулась лесополоса. В просветах иногда мелькали серые одноэтажные строения пригорода, чередующиеся с заливными лугами и полями с какими-то сельхознасаждениями. Казалось бы набор тот же - деревья, поля, дома, а восприятие другое, всё как из другого мира. Деревья в основном тополя и акация, но с листьями по размеру раза в 1,5-2 больше наших. Я потом наблюдал за ними внимательнее. При дуновении ветра, вместо привычного мягкого шелеста, из-за большой величины и плотности листьев, они воспроизводят нечто среднее между тарахтением и грохотанием. Хотя казалось бы тополя, они и в Африке тополя. Акация тоже необычная, похожа на сафору японскую, которая растет у нас в Крыму. Все краски, несмотря на яркий солнечный день и начало золотой осени, какие-то блеклые и приглушенные. Незаметно мы въехали в город, о чем свидетельствовали появившиеся многоэтажные здания, серые и обшарпанные одноэтажки, похожие на бараки. Большинство из них чем-то напоминали наши панельные «хрущевки», или вернее «общаги» без балконов, ростом в 5-6 этажей и густо увешанные флагами сохнущего белья, каких-то тряпок и рваных тентов над окнами. Потом, вдруг, среди этих серых ульев «общаг» стали взлетать вверх удивительные зеркально-бетонные небоскребы самых разных форм и стилей. Одни похожие на свечи и ракеты, другие на гигантские корабли “титаники”, третьи на восточные дворцы с крышами-пагодами или куполами турецких мечетей. Все это многообразие бараков, общаг и небоскребов неожиданно чередовалось в совершенно невообразимом архитектурном винегрете, поражая своими контрастами в величии и убогости, богатстве и бедноте. На улицах царила суета и какой-то броуновский хаос, но одновременно вполне упорядоченный. Создавалось впечатление, что находишься в центре муравейника. Все вокруг интенсивно перемещалось. Огромное количество пешеходов, велосипедистов и машин (приблизительно 40% из них Фольксвагены, как потом выяснилось, местной сборки) двигалось дружно и совершенно без правил, на красный свет и через осевую, из первого ряда и сразу на четвертый, иногда умудряясь разворачиваться на встречной. Пешеходы отважно бросались прямо под колеса, как на амбразуру, водители с каменным спокойствием, без единого ругательства, искустно предотвращали массовые акты добровольного жертвоприношения. Единственное действующее правило - пешеход всегда прав. Это работает неукоснительно. Невиданное количество велосипедистов и велосипедисток сплошным потоком плыло по отдельным дорожкам вдоль автомобильных трасс, иногда просто по тротуарам. Такое я видел впервые: дедушки, девушки, бабушки, юноши, с телегами и налегке, с тяжелыми багажниками, еле передвигаясь, одни глубоко дыша и яростно раздувая ноздри, другие, свободно и радостно, рикши с пассажирами и изящно одетые, красивые китаяночки на высоких каблуках и аккуратненьких велосипедах вращали педалями уверенно, легко и непринужденно. Все спешили домой, а мы подъезжали к гостинице. * * *   Гостиница Поли Плаза (китайцы ее почему-то транскрипцируют Поли Таша) - обычная ведомственная колхозная гостиница. Обычная потому, что подобных в Пекине хватает. Колхозная потому, что построена военными по заказу профсоюза колхозников и на деньги членов, а так как членов много, то таких гостиниц по всему Китаю, я думаю, должно быть видимо-невидимо. Но не буду говорить, так как в других местах не был. Очевидно читатель думает что это похоже на какой-нибудь дом колхозника «Колос» где-нибудь в Бердичеве, с большими просторными комнатами, так, чтобы на весь колхоз, с телевизором и холодильником на каждом этаже и отдельным туалетом для мужчин и женщин в конце коридора. Отнюдь. Эта колхозно-кооперативная гостиница состоит из двух корпусов-небоскребов, устремленных вверх, к солнцу, подобно двум золотым кукурузным початкам (не в пример нашему киевскому валютно-зеленому огрызку). Она классом не с 5-ю звездочками, но с 4-мя. С уютными одно и двухместными номерами, оснащёнными трехместными кроватями-сексодромами, телевизором и холодильником, ковролином на полу и кондиционером от жары и холода. Правда, санузел совмещен и нет балкона, зато с телефоном, а также тумбочки с пультом управления освещением, телевизором и горничной, встроенные шкафы, кресла, диван, бар и т.д. Плюс ко всему этому два ресторана, множество лифтов и лифтичков, большой конференц-зал, магазины и кафе, редставительство авиакомпании «Авиалинии Украины» и огромный холл с белым роялем и красивой пианисткой-китаяночкой за клавишами по вечерам, и музыкой, такой же, как и она чистой и красивой, ласкающей ухо и сердце. Вот по этим причинам одной звездочки и не хватает, а номер стоит всего 80S в сутки, однако. В целях экономии мы подпольно разместились втроем в одном номере на двух кроватях: я, моя любимая и единственная жена и ее сотрудница. Правда, подпольно был только я. Конечно, китайским колхозникам проживание обходится значительно дешевле, так как они профсоюзные члены, а нам скидок нет, потому что хоть мы и члены, но из другого профсоюза. К тому времени как мы приехали и поселились, на дворе был уже вечер, солнце садилось, но спать расхотелось. Мы решили выйти прогуляться по улицам, осмотреть местный ландшафт. На выходе нас встретила оживленная толпа представителей мелкого бизнеса: торговцы газетами, сигаретами, водой и, конечно же, валютчики. Валютчиц среди них не оказалось и мы, скромно отказавшись от предложенных услуг, направились дальше, вдоль по улице. Меня опять поразили толпы велосипедистов. Они, как ни в чем ни бывало , уверенно мчались по велосипедным дорожкам, а мне казалось, что присутствую на каком-то всемирном велосипедном марафоне. К полноте ощущуний добавились регилировщики с флажками на перекрёстках, по всем признакам общественные. Уже через 10 минут совсем стемнело и город вспыхнул ночной иллюминацией световых реклам, осветительных фонарей и цветных гирлянд на автобусных остановках. После Киева это было большим контрастом, ни о каком энергетическом кризисе китайцы явно не подозревают и совершенно легко и безалаберно прожигают свои социалистические киловатты на зло нам демократам и проклятым западным капиталистам. Между тем городская жизнь и после захода солнца била ключом. На улицах продолжалось оживленное движение, бойко шла торговля фруктами и овощами в ларьках, прямо с тележек и просто с вываленных на тротуары, газоны и под дома куч пекинской капусты, лука-порея, арбузов, мандаринов и других неведомых плодов. Я заметил, что на ночь эти кучи оставляются просто на своих местах, без собак и бабушек в тулупах и с берданками. С этой капустой какой-то анекдот. В отличие от нашей плотной, белой, в головках, ихняя лопушистая, как букет и зеленая. Очевидно это было время сезонной заготовки. Потом, днем, я ее видел на каждом углу. Все, кому не лень, ее везут, несут, тащат, складывают на окнах, под домами, во дворах, на крышах, где только можно и в как х только можно количествах. Однажды бросилась в глаза маленькая кучка штук из 8-10 на красивом газончике большого проспекта, вдали от домов, метрах в полутора от ажурной оградки тротуара, совсем одинокая, без признаков наличия хозяина. Такое создавалось впечатление, что какой-то бомжик заначил на черный день. Но никто ее не трогает, потому что чужое. Прикупив фруктов мы продолжили нашу вечернюю прогулку. Народ оживленно суетился возле магазинов и ларьков, периодически попадались небольшие группки, в основном дедушек, сидящих в кружочек на корточках под домами или под фонарями, где светлей, и азартно играющих в кости или карты. Бесчисленное количество магазинчиков, ремесленных лавочек, разного рода харчевен ( в нашем понимании столовых, кафешек и ресторанов) тянулось вдоль проспекта сплошным светящимся рядом. В лавочках что-то дружно шили, кроили, стучали, мастерили, одновременно просто жили, смотрели телевизор, ели, общались и курили. Харчевни выделялись красивыми фасадами, украшенными ярко красными фонарями и горящими гирляндами, а также изысканными национальными интерьерами, видимыми через огромные стекла-витражи. Внутри было довольно многолюдно. Как правило, на всех столах стояли маленькие жаровни, в которых полыхал огонь, а сверху на каком-нибудь блюде или в «казанке» что-то интенсивно жарилось, шкварчало и кипело, выбрасывая вверх клубы дыма, пара и пряного аромата. Посетители оживленно общались, страстно уплетая при этом какие-то загадочные блюда и виртуозно орудуя палочками. Я заметил, что китайцы очень любят поесть и не упускают для этого ни малейшей возможности. Наверное, на каждом углу можно встретить какую-нибудь выездную или полустационарную «полевую кухню», которая тоже, в свою очередь, яростно пыхтит и шкварчит, излучая на всю округу пряный сладковатый аромат благовония. Этим запахом пропитано все и вся, весь воздух Пекина. Вначале он кажется необычным и приятными, потом входит в легкие и пропитывает все тело, а потом уже навязчиво преследует на каждом шагу. Как будто дорогая, яростно надушенная французская женщина преследует тебя как тень и однажды понимаешь, что даже отдавшись не в силах от нее отвязаться. Остается только смириться, полюбить или просто привыкнуть. Этот запах, как в нашем известном анекдоте про Василия Ивановича, Петьку и одеколон «Русский лес», в зависимости от конкретного места нахождения и района города имеет специфические оттенки. На больших проспектах он смешивается с бензиновыми выхлопами многочисленных машин, в трущобах с запахами мусорных свалок и общественных уборных и т.д., превращаясь из благовонного в зловонный. Природу этого запаха мне, кажется, удалось в конце концов расшифровать. Китайцы не знают даже сливочного масла, не говоря уже о нашем украинском сале или смальце. Они все готовят на растительных жирах и, в основном, на арахисовом масле, имеющем такой сладковатый запах. Плюс множество всевозможных пряных приправ. Кстати говоря, китайцы не употребляют молока, не знают сыров и еще многого, нам привычного. С Украинским хлебом, Дарницким батоном, Московским и Бородинским у них тоже напряженка, как и вообще с хлебопродуктами. Правда, кое-где у них уже навеяло американскими и европейскими гренками для тостеров и другими булочными извращениями, но это все не то и не их родное. Все наши представители и работники посольства всегда с нетерпением ждут гостинцы, переданные соотечественниками через приезжающих из далекой Отчизны. Нет, ошибаетесь, не в виде водки, а в виде родного, душистого хлеба. Про водку с селедочкой, притрушенной лучком и сдобренной ароматным подсолнечным маслом, разговор отдельный. Это потом, дабы не портить впечатление. Так что, если будете лететь в Пекин, не забудьте захватить для нужного человека, представителя «Авиалиний Украины», пару буханок нашего украинского хлеба. Его душа обрадуется, растает, и он вам всегда поможет с обратными билетами домой. И еще о еде. Я потом очень часто наталкивался на иероглиф «М». Нет, это не то, что вы подумали, но и не метро, а всепроникающий, пузатый дядюшка Макдональдс с прокладкой из резиновой сосиски между двумя половинками (булочки). Где-то недалеко впереди послышалась музыка и вскоре мы вышли на большую площадь. Перед нами предстало очень необычное, интересное зрелище. Вся площадь была заполнена людьми разных возрастов и сословий, и это казалось чем-то единым, живым, что двигалось и дышало. Немного прийдя в себя от неожиданности я стал осознавать, что происходит. В углу из колонок звучала красивая, традиционно-мелодичная китайская музыка, напоминающая журчание ручья. Основная часть людей, разбившись по парам, в ровных рядах двигалась в такт музыке, легко и свободно. Они танцевали искренне и с наслаждением. По форме это где-то отдаленно напоминало наше первомайское представление на стадионе из советских времен, в виде театрализованных гимнастических композиций спортивных девушек в черных трусиках с красными флажками. Но по содержанию это было совсем другое, так как от души, не по принуждению и без горластого мужика в костюме, с галстуком, свистком или мегафоном в руке. Перед всеми танцующими классически-изящно двигалась стройная девушка, как живая подсказка для новичков или страдающих склерозом. По краям площади часть людей, не участвующих в общем организованном танце, самостоятельно двигалась в красивом Тайцзы, другая часть наблюдала за происходящим или просто общалась. Китайцы очень жизнерадостный и музыкальный народ. Идут - поют, едут на велосипедах - поют или что-то насвистывают, в транспорте тоже частенько издают какие-нибудь звуки. На любой удобной площадке могут организовать танцы (конечно, в нерабочее время). Однажды подобное мы видели на площадке перед универмагом. Танцевали не только национальные но и европейские, даже танго. Очень красиво, профессионально и что называется закусив губу, с пристрастием. В дальнейшем я многократно убеждался, что китайцы не только музыкальны. Они очень жизнелюбивы и умеют радоваться, несмотря на тяжелые условия существования, экономические и экологические, и живется им труднее чем нам. Происходящее на площади выглядело настолько захватывающе, что невольно захотелось влиться в этот поток и хоть как-то поучаствовать в общем веселье. Привычная официальная сдержанность поведения на улице, принятая у нас, не позволила мне пуститься в присядку, блеснуть «гопачком» или выдать цыганочку «с выходом». Но хоть как-то хотелось, ну очень. Я вовремя вспомнил о своем увлечении китайской системой Цигун и о том, что еще в самолете обещал нашей спутнице Нине показать кое-что из упражнений для восстановления и поддержания здоровья. К тому же, перед поездкой в Китай мой Учитель, мастер школы Чжун Юань Цигун Сюй Мин Тан допустил меня к инструкторской работе в этой системе. Случай был подходящий и я стал демонстрировать и объяснять Нине подготовительные упражнения 1 ступени. Некоторое время я был увлечен процессом и не обращал внимания на происходящее вокруг. Но в какой-то момент отвлекся и посмотрел по сторонам. От увиденного я даже на мгновение растерялся. Со всех сторон нас окружали китайцы и внимательно наблюдали за тем, что я делал. Мало того, самый смелый из них приблизился сбоку, на досягаемое расстояние и старательно, в точности, повторял все мои движения. Я быстро пришел в себя. Почувствовав, что Нине это сейчас не интересно, переключился на отважного китайца и продолжил показывать упражнения, рассказывая об их значении ему и всем окружающим. Мне очень захотелось кроме внешней формы передать главное - внутреннее содержание, но я видел по напряженному лицу, что он меня не понимает. Поэтому, сопровождая слова жестами, я изобразил птицу, взмахивая руками, как крыльями. Китаец начал в точности повторять движения. Я стал говорить, что это делать не нужно, отрицательно жестикулируя. Он это воспринял по-своему и снова повторил мой жест. Я наконец осознал свою ошибку и перестал делать лишние движения. Только во время упражнения «Большое дерево» продемонстрировал рукой вхождение энергии Земли и Космоса в тело. Китаец вдруг очень обрадовался, лицо его засветилось в улыбке понимания и он, что-то говоря по-своему, показывал то на небо, то на землю. Мне тоже было радостно за наше взаимопонимание. Закончив, я сложил руки ладошками вместе перед грудью, всех поблагодарил легким поклоном и таким образом попрощался, пообещав прийти завтра. Вот так, очень необычно и символично прошло мое первое занятие в качестве инструктора этой удивительной системы Чжун Юань Цигун. Теперь хочется верить, что данное направление Цигун будет развиваться в Китае так же успешно, как на Украине и в Росси. Но это конечно шутка. А всерьез, я надеюсь, что с таким началом, продолжение моей инструкторской работы будет наиболее успешным. По дороге обратно в гостиницу мы еще часто встречали людей, занимающихся различными видами энергетических, оздоровительных и боевых техник Цигун, Тайцзы, Ушу, Багуа. Потом я еще много раз наблюдал, как китайцы самых разных возрастов и сословий занимаются в парках, скверах, утром и вечером, когда выпадает свободная минута, увлеченно и с наслаждением. * * *   Наконец мы добрались до гостиницы, забыли, что в Киеве уже утро, попадали от усталости и впечатлений и отключились в глубоком сне. Утро было ярким и солнечным, что предвещало хороший, теплый день. Но город стоял окутаный какой-то плотной дымкой. Ее структура не сразу стала понятна: то ли дым, то ли пыль, то ли туман. Бродя по городу в течении дня я многократно встречал людей с марлевыми повязками на лице. Под конец дня дышать было просто невозможно, а у жены начался кашель. Характер этой дымки-тумана выяснился позже. Основная часть северного Китая покрыта лёсом, приносимым ветрами из западных пустынь. «Лёс»- это почва из уплотненных мельчайших частичек глинистой пыли. Ураганные ветры переносят эту пыль на огромные расстояния. Говорят, что когда начинаются сезонные ветры, то спрятаться от этого бедствия невозможно. В городе эта пыль смешивается с промышленными и автомобильными выхлопами. К этому нужно еще добавить тот запах, о котором я рассказывал. В результате получается вот такой убийственный коктейль-смог «на любителя» или местного жителя. Наше пребывание в Китае проходило в благодатное, теплое время «бабьего лета» и к счастью отопительный сезон еще не начался. Очевидцы рассказывают, что в холодное время года творится вообще что-то невообразимое, т.к. помещения отапливаются угольными печами. В качестве топлива используются угольные брикеты (дырчатые прессованные шашки из штыба размером 20х10 см). Таким образом к коктейлю добавляется еще одна составляющая - дым и угарный газ. Так что если вы любитель-токсикоман, вам обязательно нужно в Китай, для свежих впечатлений. Теперь мне стали понятны и однообразная монотонность видов Земли из иллюминатора, и блеклые картины пейзажей по дороге из аэропорта, и природа необычайно больших листьев тополей и акаций, и характер этой плотной дымки в яркий солнечный день. Конечно, вначале очень трудно и даже жутковато оказаться в чужом огромном городе, в отдаленном квартале, особенно когда уже темнеет, без карты, знания языка и четкого представления, куда тебе надо. Я облегченно вздохнул, когда приобрел карту и обвел на ней кружочком то место, где находится гостиница, а также все места, где хотел бы побывать. Предварительно получил консультацию у русскоязычного китайца Юры - работника «Авиалиний Украины» и знакомого Ли Яна, тоже немного говорящего по-нашему. Информация о самых интересных местах, дворцах, монастырях и храмах была изложена на бумаге в два столбика - один на китайском, другой на русском. С помощью этих двух документов (карты и шпаргалки) уже можно было свободно путешествовать по городу. Ориентироваться в Пекине оказалось довольно просто, особенно на кольцевой ветке метро - можно ехать в любую сторону, даже в противоположную, не ошибешся (лично проверял неоднократно). Если владеешь английским, можно просто спросить. Большая часть молодежи знает или понимает этот язык, но сие еще не гарантия успеха. Спрашивать лучше у девушек. Во-первых общение с ними доставляет удовольствие, а во-вторых больше шансов на успех - они более смышленые, чем парни. Останавливаешь какую-нибудь симпатичную китаяночку, игриво при этом улыбаясь, тыча пальцем в карту и вопросительно произнося «Цигель, цигель?». Она с готовностью начинает рассматривать карту и, перейдя на английский, что-то спрашивает, очевидно уточняя, что требуется. В случае отсутсвия английских слов в словарном запасе произносишь «Ай эм сорри», пожимая плечами тихо добавляешь «Му-му», и, виновато улыбаясь, вежливо расшаркиваясь, уходишь. Немного отойдя в сторону можно повторить попытку, но при этом рискуешь быть отправленным в другом направлении. Китайцы плохо ориентируются по карте и неважно знают свой город. Однажды вечером после посещения универмага перед самым его закрытием, мы решили выяснить, как лучше добраться до гостиницы и спросили об этом охранников. Все трое одновременно и уверенно показали в разные стороны. Права оказалась девушка одного из этих парней. Когда есть хорошая карта с маршрутами транспорта и хоть какие-то штурманские навыки, а ты еще не забыл как выглядят арабские цифры, тогда проблем совсем никаких. Сперва определяешь номера проезжающих мимо тебя троллейбусов или автобусов, потом отыскиваешь на карте этот маршрут и остается только не ошибиться в направлении его движения, что несложно, учитывая строгую ориентацию прямоугольного города по сторонам света. Поскольку я экономил, как кот Матроскин, то в основном пользовался метро или обычным городским транспортом. У китайцев моё появление вызывало огромный интерес и массу непроизвольных эмоций. Дело в том, что европейцев в Китае мало и в основном это богатые люди коммерции или бизнеса. Встретить в городском транспорте европейца - большая редкость. Наши в основном ездят на такси, что не очень дорого, а туристы на специальных автобусах, типа «Икарус». Поэтому увидеть бледнолицего в автобусе - это все равно, что лет 20 назад увидеть негра в Броварах, даже ещё хуже - говорящую обезьяну в штанах. Когда я заходил в автобус, вся публика устремляла на меня свой взор и с откровенным любопытством наблюдала, как я извлекал из кармана юани, мучительно соображая на билет. Из-за того, что я не знал стоимости проезда, а спрашивать было неизвестно как, то давал купюру побольше, юаней 50 (это примерно 8 $). Впрочем, после обмена мелких и не было. Кондуктор задумчиво смотрела на меня, потом великодушно возвращала деньги, махала рукой, что-то произнося в смысле «С животных не берем». Потом страсти постепенно стихали, но всю дорогу они рассматривали меня с нескрываемым интересом. Вновь вошедший на очередной остановке китаец наталкивался взглядом и на его лице возникало толи удивление толи недоумение с немым вопросом «Мужик, че это ты???» Исходя из соображений оптимального соотношения стоимости, качества и скорости передвижения, я чаще всего пользовался услугами метро. Большинство станций пекинского метро (его подземные сооружения) окружены велосипедными стоянками, заваленными бесчисленным количеством велосипелов. Их там столько, что издали это напоминает секции для сбора металлолома. Естественно, что велосипеды всех желающих туда не вмещаются, поэтому ими обложены и обставлены все ближайшие стены зданий, заборы, ограждения, деревья. Не поместившиеся лежат просто по обочинам тротуаров, на газонах парков и скверов. Как правило, у каждого уважающего себя китайца, велосипедов несколько, разбросанных по разным точкам любимого маршрута от дома до работы и естественно без охраны. Единственные противоугонные средства, появившиеся совсем недавно - маленькие замочки, фиксирующие одно из колес. Всё очень просто и никаких дорогих изощренных систем с плавающим кодом и дикими сиренами. Говорят несколько лет назад и замков не было. Знакомая китаянка рассказывала, как однажды не нашла свой велосипед на стоянке и из-за этого пришлось отложить поездку. Он обнаружился там же через час, в целости и сохранности, с сопроводительной запиской: «Извините пожалуйста, но ввиду безвыходной ситуации я воспользовался Вашим велосипедом. Огромное спасибо». Только врожденная скромность и приличное воспитание не позволили мне совершить хулиганский поступок - спрятать какого-нибудь «коня педального» в ближайших кустах или перенести на другую сторну улицы, хохмы ради. Пекинское метро не глубокое, без длинных эскалаторов. Пара лестничных пролетов и всё. Но что приятно - как у них заботятся о людях. В каждую ступеньку по всей её длине вмонтирована вставка из абразивного камня, чтобы нога не соскальзывала с края. Такие лестницы установлены во всех переходах. Стоимость проезда 2,5 юаня, это дорого даже по нашим меркам (1доллар = 8 юаней), поэтому даже в час пик метро не перегружено и очевидно по этой же причине отсутствуют турникеты и жетончики. Покупаешь перед входом в кассе бумажный талончик, а на входе две тёти его отбирают, разрывают, а тебя пропускают. Сами станции довольно просторные и без архитектурных излишеств, отличаются друг от друга только настенной мозаикой. Тема еды присутствует и здесь. В середине зала, между платформами, как правило, стоит ларёк с большим ассортиментом сладостей, мороженого и собачьих бутербродов типа «Хот дог», оперативно подогреваемых в микроволновке. В соседнем киоске широкий выбор прессы, и даже без «Спид инфо» и других игривых пошлостей. Китайцы в этом смысле пуритане, хотя, судя по численности населения, ничто человеческое им не чуждо. Вагоны поезда существенно не отличаются от наших. Примечательно только наличие кондиционеров и висячих ремешков с ручками на верхних поручнях, чтобы держаться, строго по 7 штук в пролетах между дверьми и по 5 в торцах. Китайцы, как оказалось, в большинстве своем невысокий народ и по этому поводу в метро таким образом проявляется забота о гражданах. В отличие от нашего метро, сплошь залепленного оракаловыми наклейками с рекламой всякой всячины, от слабительных средств и французских духов до переносных унитазов и многоэтажных коттеджей, их метрополитен пока еще избежал подобной участи. Только два ненавязчивых трафарета. Первый о том, что одному пассажиру положен только один ремешок чтобы держаться, другой – предупреждение о том, что если совать палец в дверной проем, можно остаться без него. * * *   Очень трудно описать все, что я увидел и где побывал всего за каких-то 7 дней. Потому что, как говорят, увидел больше чем мог, но меньше, чем хотел. Опишу лишь некоторые места и наиболее интересные события. Первое место - чудный парк Северных озер «Beihai park». В середине парка огромное озеро, местами покрытое водяными лилиями. С одной стороны несколько храмовых сооружений, в том числе дворец с «Залом для принятия света». В центре зала сидит Будда в золотом одеянии, сверху надпись «Зеркало Будды», на колоннах - «Смотришь на Будду видишь себя». В нашей христианской традиции это означает, что мы созданы по образу и подобию Божьему. «Посмотри на Будду и увидь в нем себя, и наоборот, найди его в себе, взрасти Божественное зерно, стань Буддой». Скраю, в углу стоит большая медная чаша с водой. По краям две круглые ручки, аж блестят от проявления любопытства посетителей. Если положить на них обе руки и потереть, скользя ладонями по металу, чаша начинает звенеть и вибрировать. Вся поверхность воды покрывается мелкими светящимися столбиками брызг (сантиметров 5-10 в высоту). В физике это называется «стоячая волна». Удивительное зрелище. С противоположной стороны озера «Дворик спокойного сердца», в котором маленькие озера среди каменных нагромождений с доверчивыми уточками и золотыми рыбками. Мраморные мостики, ажурные беседки ласкают взор. Тихая красивая музыка, как журчание ручья, наполняет сердце нежным светом и божественной благодатью. В одной из беседок пожилая женщина плавно движется с переливами мелодии в потоке танца Тайцзы. Царит гармония и покой. Ещё одна достопримечательность парка - стена, на которой 9 драконов играют небесными жемчужинами величиной с грейпфрут. На самом деле девять, это только больших, а с маленькими всего 635. Посреди озера “нефритовый” остров. На нем во всем своем великолепии возвышается буддийский монастырь в тибетском стиле. Построен он был в 1651 году в честь визита Далай Ламы V. На вершине холма огромный сабурган (хортен) из белоснежного ракушечника, напоминающий колокол. Раньше эти сооружения были хранителями мощей и символизировали пять стихий - составных частей, на которые распадался человек, уходя в мир иной: земля, вода, огонь, воздух, эфир. Позже сабурганы сооружались, как памятники в честь Будды и буддийских святых. Гуляя по монастырю наблюдал еще одно забавное зрелище. В одном из дворов стоит большая чаша с водой и народ плотной стеной толпится вокруг нее. Все с интересом смотрят в воду, куда-то вглубь. Дно чаши усеяно монетами, а в середине маленькая чашечка. Несколько монет лежит и в ней. Очередной желающий заносит руку с юанем над поверхностью, целясь в это маленькое окошко в счастье. Еще мгновенье и монета ныряет в воду, падая качается, кружится и скользит в хитрой траектории, врезаясь в прозрачную толщу. Еще бы совсем немного и в маленькой чашечке стало бы на одну монету больше, но увы... «Не везет мне в смерти - повезет в любви». Еще одно желание или следующий желающий. Взрыв общей радости говорит о том, что желание сбудется. А деньги как пожертвование монастырю. Жизнь - это игра и отдавать нужно легко, играючи, а не лихорадочно считая в дырявом кармане гривенники на восстановление храма, соображая «сколько осталось, сколько, чтоб не стыдно и чтоб зачлось». Это бесплатный пример Ноу Хау нашим собирателям податей. И здесь мне довелось столкнуться с детской непосредственностью китайцев. Молоденькая парочка, парень и девушка, увидев меня очень обрадовались, как будто встретили живого гуманоида. Бурно выражая чувства, что-то чирикая по-своему, они попытались вступить со мной в контакт. Сие развеселило меня и я ответил взаимностью. Парень вручил фотоаппарат девушке, а сам, просяще глядя в глаза, прижался боком ко мне «под крылышко». При его маленьком росте, голова оказалась у меня чуть ли не подмышкой. Он взял мою руку, положил себе на плечо и гордо выгнул грудь перед объективом. Теперь эта фотография войдет в чью-то историю, а у меня останется приятное воспоминание на всю жизнь. Вот так встретились и подружились два брата по разуму. Начинался вечер трудного дня, я едва донес до гостиницы свое уставшее, наполненное событиями и впечатлениями тело. Но это был еще не конец. Холодная ванна, небольшой отдых и чашечка горячего чая восстановили силы. К этому времени стемнело и я был готов хоть на «кавалерку». Опять потянуло в поток интересных событий вчерашнего вечера, снова захотелось каких-то необычных ощущений. Я решил хоть ненадолго стать китайцем, почувствовать себя восточным человеком, и отправился на знакомую площадь, в народ, искать приключений. Там я увидел уже известную картину. Люди танцевали, занимались, общались. Довольно трудно было отказаться от привычных комплексов, но скоро я расслабился, вошел в состояние цигун и превратился в китайца. Приметив приятное соседство, присоединился к танцующим и быстро увлекся, в точности повторяя нехитрые движения своей миловидной партнерши. Это было очень интересно и захватывающе. Трудно сказать, сколько длился этот танцевальный экстаз, как вдруг я ощутил на своем плече тяжелую руку. Оглянувшись, увидел спокойное лицо китайца лет 45. Он что-то сказал, и хотя слов я на понял, хорошо понял их смысл: «Парень, прекращай заниматься глупостями, пошли со мной». Меня не пришлось долго уговаривать и я пошел... , хотя это была авантюра чистой воды. В голове только мелькнуло: «Хотел приключений - получай!» Мы нырнули в темноту парка. Там к нам присоединилась какая-то женщина лет 50-ти. Вскоре оказались в незнакомом глухом квартале. События разворачивались так быстро, что я даже не успел ничего сообразить и толком рассмотреть своего нового знакомого. Только интуитивно почувствовал, что бояться нечего. Они вдвоём мило беседовали, а я молча шел и ждал дальнейшего развития событий. Только когда вышли на широкий светлый проспект я увидел у него за поясом большой меч. Китаец был среднего роста, крепкого телосложения, с усами, в спортивном костюме и кроссовках. Женщина без меча, без усов, без особых примет, и вообще ничем, кроме китайской наружности, не выделялась. Только теперь в голове мелькнула догадка, которая подтвердилась позже. Пройдя через ворота мы вышли к огромному архитектурному сооружению. По всем приметам и с детства знакомым каменным изваяниям в виде барышни с веслом и мужчины с ядром я понял, что это дворец спорта. На площадках возле него царило оживление. Несколько групп виртуозно орудовали мечами, кое кто индивидуально занимался Ушу, несколько человек быстро и ловко «сдавало» задом, очевидно тренируясь как-то спиной чувствовать пространство. Больше всего поразили велосипедисты, усердно наматывающие круги вокруг дворца спорта (наверно не накатались за день). Нас радостными возгласами приветствовала группа мужчин и женщин средних лет. Мой новый знакомый оказался учителем Тайцзы и Ушу. Судя по всему меня представили, и мы какое-то время немного пообщались. Вернее общались они по-поводу меня, и единственное, в чем убедились по естественным рефлексам, что я тоже «Хомо сапиенс». Однако к общему языку так к сожалению и не пришли. И мои «Киев...Укрэйн... Совьетюнион...» и, как крайняя мера, «Москоу» эффекта не возымели. О своих познаниях языка я уже рассказывал, а в Китае часть населения, его среднее поколение, выпало из процесса обучения иностранным языкам. Некоторые старики помнят русский, молодежь - английский, а люди среднего возраста - только китайский. Учитель выстроил нас по-своему разумению и стал проводить занятие по Тайцзы. Я не занимался этим раньше и не знаю его категорию, как мастера, но по уровню ведения занятий, отношению к ученикам, его манере преподавания я почувствовал, что это хороший учитель. Периодически он делал рокировки и указывал на ошибки, тщательно, многократно показывал каждое движение. Иногда подходил и ко мне, поправлял и подбадривал, жестами давая понять, что для первого раза неплохо. К новичкам он приставлял более опытных, меня тоже не забыл. К концу занятий подошла женщина более старшего возраста, чем остальные, и уже после завершения всего она задала несколько вопросов на ломанном русском (очевидно то немногое, что запомнила со школы). И только так, ко всеобщей радости, установили мою национальную принадлежность. Уходя, я попрощался до завтра, а учитель вручил мне какую-то распечатку на китайском. По дороге в гостиницу я вспомнил о разговоре перед поездкой в Китай с Юрой Коваленко - руководителем киевского Китай-клуба. Он просил по возможности пообщаться с кем-нибудь из мастеров, установить контакты и привезти любую интересную информацию по боевым и оздоровительным системам. Тогда я не представлял себе это возможным из-за языкового барьера, ограниченности во времени и отсутствия каких-либо знакомств. Теперь ситуация сложилась таким фантастическим образом. Так мысли притянули события. Напоследок я еще немного позанимался Цигун в темном сквере ночного города и вернулся в гостиницу. Для одного дня этого было достаточно. * * *   День начался с глотка свеже-газированного коктейля уличного воздуха через открытое окно гостичного номера. Пекин стоял окутанный дымкой утреннего смога, как будто залитый слегка переваренным, полупрозрачным праздничным студнем. Всё трудоспособное население уже дружно вращало педалями, создавая сквозняки на прямолинейных участках улиц и турбулентные завихрения на перекрестках, образуя дорожные пробки - привычное явлениение в Пекине. На завтрак в гостиничном ресторане предлагали шведский стол с европейской кухней и китайским акцентом из разного рода пряностей, приправ и подливок. Плюс к этому, на глазах у всех, поваренок жарил яичницу по индивидуальным заказам. В промежутках “между яйцами” он становился в позу «дерево» и занимался Цигун. Удовлетворив свои потребности в твердой пище, ведомый духовной жаждой я поспешил навстречу новым событиям и приключениям. Буддистский монастырь Сянь Шань расположен в пригороде Пекина, вернее на самой его окраине, в «Ароматных горах». Сначала по прямой ветке метро до самого конца, а потом 318 автобусом опять до конца. Можно по-другому, но так интереснее и дешевле. Это всё равно, что до метро Святошин, а потом автобусом до Катериновки в окружении плюшевого десанта бабушек с кошёлками, весёлых мужиков со вчерашним и свежеобновленным огнеудушающим перегаром из чрева, как у Змея Горыныча, и вечно раздражённой и Богом обиженной дачно-огородной интеллигенции с сапками, вёдрами и домашними собачками за пазухой, под самым сердцем. Однако могу Вас обрадовать - в Китае поездка в пригородном автобусе не так увлекательна и многокрасочна как у нас. Конечно другие люди, другие лица и одежда, другие сельские трущобы видны из окна, но все более однообразное. В основном простой рабочий люд с уставшими серыми лицами, иногда в марлевых повязках, многие в синих советских спецовках. Но надо отдать им должное - не обозленные и оживленно любопытные при виде меня. И, кстати, собачки в Китае я не видел ни одной. Очевидно, любовь к домашним животным у китайцев особая - несчастной бездомной твари не дадут бесконечно скитаться по мусорникам и подворотням этой жестокой и бестолковой жизни. Как говорится, подберут и обогреют ... Трудно сказать, чем обусловлено такое поэтическое название «Ароматных гор». Я сколько не принюхивался, так ничего и не унюхал. Может потому, что был ещё не вечер, а может уже не сезон. Воздух там просто свежий и чистый по сравнению с городским. Может быть потому и ароматный, ведь всё познаётся и оценивается в сравнении. По сравнению со смогом на улицах Пекина и загазованный Крещатик покажется ароматным. Монастырь раскинулся на огромной площади горного склона небольшими островками. То там храм, то там, то красивая пагода или дворец. Сейчас это огромная парковая зона отдыха. Монастырь остался просто как исторический и туристический комплекс, чем я был немного разочарован. Монаха видел, но одного, и то с фотоаппаратом (очевидно, вырвался на экскурсию в увольнение или самоволку). На самой вершине горы ещё один храмовый комплекс. На высоте не менее 500 метров по вертикали, а если линейно по гипотенузе склона, то ещё больше и довольно круто вверх. Все туристы стремятся попасть туда. Это можно сделать тремя путями. Первый: легко и быстро, с удовольствием и ветерком на канатной подвесной дороге в кресле качалке, любуясь красотой гор и пригородных окрестностей с высоты птичьего полёта, беззаботно болтая ножками и как у Высоцкого: чего-то там «на головы беспечных парижан». Второй - очень экзотический. Местные крестьяне, обладающие огромным богатством - лошадью, предлагают проехаться верхом на их кормилице, слившись с ней в одно целое. Это не так быстро, но легко и не потея, а наверху благодарно распрощавшись, но оставшись с ее запахом на память, а также массой впечатлений. Лошадь, хоть и китайская, остается лошадью и с нашей «жабой», которая периодически «давит», ей не тягаться. Поэтому я избрал третий способ. Резво и уверенно, мелкими перепрыжками устремился вверх по тропинке. Пешком, но совершенно бесплатно, легко обгоняя даже молоденьких девчонок с сильными и стройными ножками, провожаемый их восхищенными и очаровательными восточными улыбками (куда там нашей Джоконде с загадочной дурацкой гримасой) и обдаваемый с ног до головы серо-желтой лёсовой пылью при каждом дуновении ветерка. Примерно через час был уже наверху, почти такой же взмыленный как та лошадь, но со своим запахом, с ног до головы грязный от пыли, хорошо прилипшей к одежде и влажному телу, и уже по цвету кожи похожий на местного жителя, но радостный и окрылённый Там наверху открывается удивительный вид долины, в которой лежит сердце Востока и столица Китая - Пекин. А для таких резвых, как я, в бывших монастырских беседках предусмотрено что-то типа кафешек и ларьков с традиционным набором сувениров, сигарет, сладостей и прохладительных напитков. Здесь после долгого восхождения можно, наконец при помощи живительной буфетной влаги отклеить прилипший к небу язык и запить скопившийся во рту «нефритовый» нектар из песка, пыли, капелек солёного пота и остатков липкой слюны, утоляя, таким образом, жажду и получая огромное наслаждение от внутреннего ощущения облегчения и прекрасного зрелища. Возвращаться назад, спускаясь по извилистым тенистым аллейкам, было легко и весело. С вершины они разбегались по склону в разные стороны, как резвые ручейки после обильного дождя. Каждый раз приходилось выбирать одну из нескольких расходящихся, прислушиваясь только лишь к внутреннему ощущению какую ногу куда больше заносит на очередном повороте. То там, то здесь наскакивал на живописную беседку или монастырское строение. Народ отдыхал, каждый по-своему. Люди среднего возраста и пожилые в тишине, покое и в гармонии с природой, прислушиваясь к звукам внутренней тишины. Молодёжь, как и у нас, чудила и веселилась небольшими компаниями в своем буйном мире. Две весёлые девчонки не обошли меня своим вниманием. Буквально прилепились, как два фиговых листа к мокрому телу, Бог весть чего от меня желая, при этом громко чирикая между собой и перехохатываясь. Максимум на что я согласился, так только сфотографироваться с одной из них и потом со словами «Вы что сдурели, девки, я ж советский!' попросту сбежал, мало ли что. Хотя, Китай, повторяю, и пуританская страна но, несмотря на 100 миллионную безработицу и многолетнюю советскую закалку, богатые древние традиции и свежий ветер с Запада все-таки начинают сказываться. Кстати, население ещё в 1953 г. составляло 583 млн. человек, а за каких-то 40 лет советской власти возросло вдвое, до 1.2 млрд., не от духа же святого. Может, конечно, от большой любви к детям, а может и к самому процессу. Сейчас (с начала 80-х) семье позволительно иметь только одного ребенка. Каждый следующий сопровождается большими штрафами и репрессивными мерами типа принудительных абортов, исключения из детсадов и т. д. Лес уже позолотила своим дыханием осень. А из всей её богатой палитры китайцы почему-то выделяют красный цвет. Пожилой и бедный люд собирает в лесу маленькие красные кленовые листочки (клен у них произрастает в отличии от тополя какой-то мелколистный), перевязывает их ниточками в небольшие пучочки и продает здесь-же многочисленным туристам, так же, как и у нас весной ландыши или первую петрушку. Те из отдыхающих кто помоложе, сами обдирают нижние ветки покрасневшего клена. Эти листики вызывают такой всеобщий интерес, что на земле ни одного красного просто не найти. По этому поводу наблюдал забавную картину. Недалеко от одного из выходов парка есть маленькое озерцо в каменном обрамлении. До воды около 1метра, рукой не достать. Над озером раскинулся огромный золотистый клен. Земля под ним усыпана желтой листвой (красные уже собраны). На поверхности воды тоже плавают листья. Среди них ещё есть и ярко красные. Озерцо окружено плотным кольцом зрителей. Один из них, свесившись через каменный бордюр с дрыном (по-другому это орудие назвать трудно) в руке, пытается его кончиком подцепить листочек. Наконец одна из попыток оказывается более удачной и под взрыв всеобщей радости счастливчик становится обладателем заветного амулета. Дрын, как эстафета передается следующему, история повторяется. Взрослые люди, а ведут себя как дети, ей Богу. Наблюдать за этим сущее удовольствие. Во всех сувенирных лавочках и магазинчиках на подступах к парку продают открытки с видами парка или национильной гравюрой. Каждая из них заламинирована с красным кленовым листиком или подкрашеным листом дерева Гинкго. Мне позже рассказали, что красный кленовый лист в Китае - некий негласный символ счастья и удачи, точно так же, как для киевлян лист каштана. Недалеко от Сянь Шаня, приблизительно в 10 минутах езды на автобусе, большой ботанический сад. Он красив своими бамбуковыми рощами, небольшими озерами, мраморными мостиками и традиционными беседками. Это стало уже привычным. Больше всего меня поразило одно большое дерево. Без единого листочка, но как ёлка игрушками, сплошь увешанное ярко оранжевыми плодами, величиной с апельсин. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это хурма. Форма её отличается от той, что продают у нас. Несколько приплюснутая и как бы разбита на дольки. Мы потом её покупали для пробы. Такой медово-сладкой и вкусной в жизни ещё не ел. И совершенно не вяжет во рту, даже если слегка не дозревшая. Самое главное и интересное место в саду - Храм спящего, или точнее отдыхающего Будды. В первом зале с двух сторон от входа стоят два Ху Фа по именам Хэнг и Ха ну очень страшного, свирепого вида. Теперь я знаю, как могут выглядеть стражи Будды, других великих мастеров или их учеников, идущих по пути Дао. Одина только их внешность наводит ужас. Это не то, что христианские ангелы-хранители, на вид сама добродетель. Совсем другое ощущение от добродушного улыбающегося толстяка Будды Майтрейи. Его отождествляют с Мила Фо, «счастливым Буддой», - согласно летописи первым индийским монахом Бато, прибывшим в Китай для проповедования Буддизма. Им же в 495г. в провинции Хэнань построен первый Шаолиньский монастырь на горе Шаошишань - родина боевого цигун, ушу, Дзэн буддизма. Китайцы считают, что он так же воплощался в Х веке монахом Ци Цы по прозвищу Хотей (холщовый мешок). С тех пор в таком виде его можно увидеть практически во всех буддийских храмах. Предполагается, что Майтрейя (Будда будущего), должен прийти на Землю через 4-5 тыс. лет после Шакьямуни - первого исторического Будды, индийского принца Сиддхартха Гаутамы, основателя одной из самых значимых и миролюбивых религий Мира - Буддизма. Он находится в главном храме в позе отдыха, лёжа на боку, подперев голову рукой. Кажется, что он спит, но на самом деле глаза закрыты для того, чтобы зрительное восприятие не ограничивало окружающее пространство и не мешало обозревать всю Вселенную. Увидев эту статую, я вспомнил IV ступень Чжун Юань Цигун, ночное занятие, Мастера Сюи Мин Тана в такой же позе и мое недоумение: «А как же занятие, если Мастер спит?!» Тогда я еще не знал, что мастера могут работать таким образом: отключать левое полушарие, воспринимать все правым и производить необходимые действия вне собственного, отдыхающего в это время, тела. * * *   Следующий день принёс ощущение чего-то уже ранее видимого и знакомого, наверное из памяти прошлой жизни. Как в Москве Кремль, как Киеве Софиевский собор, как в с.Шушенском шалаш, а в с.Рубежовка уцелевший с войны дзот, в Пекине тоже есть уникальная достопримечательность. На самом деле их здесь очень много, но эта самая главная - Запретный Город, он же императорский дворец. Это история и живая летопись. Императорский дворец начал строится с 1406г. императором Юн Лэ, третьим из династии Мин. К тому времени монгольское Ханство в Китае распалось и он перенес столицу из Нанкина в Пекин. Оказывается, монголы не только по Руси потоптались. Если внучатый племянник Чингисхана - хан Батый хорошенько поцарствовал у нас, то у наших братьев по несчастью – китайцев, сначала злобствовал сам Чингисхан, а потом его внук Кублахан (Хубилай). Этот хубилил почти аж до 13 столетия, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. За это время кого он только правителями не ставил: и турков, и персов, и сирийцев, и даже венецианец Марко Поло с семьей при дворе советником подрабатывал. Дворец построили в основном за 14 лет и жили в нём были, да добро наживали всего 24 императора династий Мин и Цин. Правда маньчжурская династия Цин это добро вместе с троном захватила нечестным путём - методом вторжения с севера, свержения и, говоря культурным языком, ассимиляции. Но на это их спровоцировал последний из Миновцев собственным самоубийством (а наши совминовцы сами от власти не отказываются). С тех пор маньчжуры тоже гордо носят звание китайцев, как и у нас до недавнего времени евреи носили звание русские. Я не антисемит, просто это история. Последним императором в 1911 году стал 3-х летний Чин Пу И. Но по причине малолетства ему не дали в «войну» поиграть и Империя рухнула. А он ещё там пожил до полного отречения в 1924г. Это случилось потом, много позже, а в те времена тоже не всё так хорошо было. Дворец построили из дерева (наш кирпичный завод на Подоле ещё не работал, да и отношения ещё не сложились) и хоть покрывали специальным слоем штукатурки, магическими надписями и красным защитным лаком, все равно 3 раза горел и огромные противопожарные чаны с дождевой водой возле каждого павильона, и фигурки нужных божеств на козырьках крыш не всегда помогали. Раскинулся императорский дворец (бывший Запретный город) на огромной площади, обнесенной рвом с водой, 24000 кв.м с севера на юг, но ещё и Золотая речка протекала почти по диагонали с одноименными рыбками и 5 мраморными мостиками. В древности в Запретном городе насчитывалось около 1000 построек. Парадная часть дворца, самая значимая и торжественная - для приема посетителей, располагалась в южной его половине, соответственно и центральные ворота – Южные - самые большие, 38-ми метровые, хоть и деревянные (а наши, для сравнения, сейчас строят хоть и железные, но метра 3-4, от силы 5, не больше). Император тоже всегда сидел лицом к югу и писал красными чернилами, а министры -- лицом на север и соответственно чёрными. Общественной уборной не было ни одной на всей территории, как и в Лувре, даже платной. Императору приходилось ходить на специальный стульчак. Северная половина дворца жилая и северные Ворота Небесного Воителя – что-то навроде черного хода. После самых высоких Южных ворот, площади и речки с мостиками логично идут самые широкие ворота Высшей гармонии, при династии Чин назывались воротами Небесного Мира. Над ними на 8-ми метровой платформе (символе священной буддийской горы Меру) стоят три зала-павильона. Перед воротами традиционные бронзовые противопожарные сосуды для воды и статуи символических животных: черепахи (долголетие), журавля (счастье) и каменная мера зерна (справедливость). За этими воротами по степени своей значимости располагаются павильоны-залы. Зал Высшей Гармонии с 2-х ярусной крышей для наиболее ответственных мероприятий с большим императорским троном на семиступенчатом постаменте. Прямо над троном висит огромный шар, как дамоклов меч, в назидание всем слугам народа. Если придешь к власти обманным путем, обязательно упадет и покарает. Такой шар висит практически над каждым троном, на случай, ежели этот не сработает или же император окажется в другом кресле, для того, чтоб наверняка. Но, по-моему, за всю историю так ни один и не упал, хотя прецеденты с троном были. Просто одного из тиранов повесили на карнизе крыши, о чем напоминает его резная фигурка на всех углах дворцовых крыш в назидание другим. Поступили по-варварски, до безобразия просто и без всякой мистики. Зал Совершенной (Полной) Гармонии с малым троном, для средних событий и малых аудиенций. В нём обычно открывали земледельческий сезон. Император был главным по земледелию (навроде главного агронома, по совместительству). (это наподобие наших по садоводству, иногда торжественно сажающих деревья). Накануне пашни он осматривал плуги и другую сельхозтехнику, делал первую борозду. А императрица была главной хранительницей тайны искусства шелкопрядства. В Зале Сохранения Гармонии император устраивал экзамены своим министрам на знание наук и философии Конфуция. Здесь же иногда проходили банкеты и юбилеи, приглашались со всей страны старейшины, уважаемые люди и организовывалось что-то вроде «Голубых огоньков». Надо сказать, что во всех дворцах и залах убранство было довольно скромным. Ну потолки иногда расписанные и с лепкой, ну ковры, как у большинства из нас сейчас, но мебели по минимуму, почти никакой. Один трон, иногда стол и несколько стульев, чтобы сидеть, иногда топчан, чтобы лежать или ещё чего … и все. Куда там ихним до наших. Завершают главную часть дворца ворота Божественной Чистоты. Здесь император регулярно проводил аудиенции министрам в 6 часов утра. Это что-то наподобие планерок или производственных совещаний. Ох, нелегко было многим добраться к этому времени, транспорт ведь в такую рань ещё не ходил. Приходилось вставать в 2-3 часа ночи, чтобы поспеть. Остальная, Северная часть дворца за воротами Божественной Чистоты – жилые покои императора и императрицы. Первый павильон Зал Небесной (Божественной) Чистоты – жилые покои и рабочий кабинет императора. Второй – Зал Союза и Мира (Соприкосновения Неба и Земли). Здесь императрица устраивала свои аудиенции. Тут также хранились 25 печатей императора Цань Луна. В последнем Зале Земного Спокойствия (Отдохновения) при династии Мин жила императрица. При династии Цин в её спальне был устроен храм для жертвоприношений животных богам (овец, свиней, быков). В другой, правой части павильона находилась спальня для новобрачных с большим супружеским ложем. Его украшает сверху большой красный транспарант «Счастье двоих – счастье вдвойне». На пологе ложа изображен многозначительный сюжет «100 играющих детей». Трудна и опасна была жизнь императора. Кроме бесчисленных внешних и внутренних врагов, а также государственных забот ему приходилось содержать и ублажать в свободное от работы время огромный штат ненасытных женщин местного гарема. Ситуация усугблялясь еще и тем, что большинство из них молодые и темпераментные, в возрасте от 12 до 15 лет. Для выполнения этой трудной задачи у одного из императоров династии Мин по разным закоулкам дворца дислоцировалось 27 кроватей. Этот фактор значительно подрывал здоровье и уменьшал продолжительность жизни правителей страны. Один из императоров последней династии Цин положил свою жизнь к ногам слабого пола и отдал Богу душу прямо в процессе выполнения мужских обязанностей. Нужно отдать ему должное – счастливая смерть, мало кто сможет этим похвастаться. Детей, в результате, было великое множество, хотя от законной супруги всего 1-2. Но это считалось хорошей приметой. Под конец жизни счастливый отец мог надеяться на спокойную, обеспеченную старость, благодаря помощи и поддержке многочисленных детей. Особенно радовались мальчикам, ибо считалось, что только они соблюдают культ предков и продолжают род. Эта традиция и сейчас живёт в современных семьях. Часто в случае диагностики беременной женщины на рождение девочки её вынуждают делать аборт. Факт рождения малышки считается в семье несчастьем. Наверное, поэтому 51,2% населения Китая составляют мужчины. «Профсоюз» женщин гарема тоже располагался на территории дворца. Наложницы старше 15 лет до конца жизни не покидали его пределов. Но их участь можно считать счастливою. Шесть жилых апартаментов располагались по обеим сторонам супружеских покоев императора. В них также размещались вдовствующие императрицы, младшие жёны, принцы и т.д. Завершает дворцовый ансамбль живописный парк с миниатюрами бонсаи из изящно выгнутых деревьев, с причудливыми нагромождениями камней и ажурными беседками. Справа в конце сада – насыпной холм с маленьким храмом 'Двух Девяток'. В девятый день девятого месяца по лунному календарю китайцы отмечают праздник, посвящённый этому числу. Считается, что оно самое счастливое и совершенное простое число, символ Ян. В этот день небесное царство ближе всего к нашей грешной земле. Чтобы приблизиться к нему ещё чуть-чуть во дворце и соорудили этот холм с храмиком на вершине. А простой люд в этот день забирался повыше в горы, в монастыри, ближе к небу. По поводу девятки во дворце также есть стена с девятью драконами, с желтым пятипалым в центре. Этот дракон олицетворяет императорское величие и мудрость. Он является самым сильным и самым положительным янским животным. Кстати, китайцы считают, что произошли от драконов, в отличие от нас, потомков обезьян, приверженцев теории Дарвина. Священные драконы вырезаны также и на мраморном пандусе у павильона Сохранения Гармонии, монолитной глыбе длиной 16,6 м, шириной 3м, толщиной 1,7м, весом 250 тонн. Этот камешек волокли сюда 20 000 человек в течение 28 дней из ближайших окрестностей. В правой стороне парка стоит на постаменте маленькая неприметная печка. Оказывается, для сжигания денег. Существует легенда, что во II веке один талантливый китайский «Кулибин» – Цай Лун изобрёл бумагу и определил для неё предназначение: служить в качестве денег. До этого деньгами были слитки или просто кусочки серебра. Никто его не понял, и, посчитали выдумку бесполезной. Тогда он пошёл на хитрость и симулировал собственную смерть. По старинным традициям вместе с умершим уничтожаются его изобретения, не получившие применения. Таким образом, эти бумажные деньги сожгли. Как же был изумлен суеверный народ, когда через неделю усопший предстал перед ним живым и здоровым. С тех пор бумажные деньги ходят по всему миру. Бумага вошла в нашу жизнь, в её самые интимные и сокровенные её места. А в Китае бутафорские (фальшивые) деньги баснословного достоинства специально печатают, а потом сжигают на 15 день после Нового года по лунному календарю в жертву богам и душам умерших (в надежде на их возвращение). У нас фальшивым деньгам находят другое применение. На площади у Южных ворот полный набор туристических услуг, множество ларьков и лавочек с сувенирами, открытками и прочей ерундой. Эта зона ещё бесплатная, экскурсии начинаются за следующими воротами Высшей Гармонии. Плата за вход для иностранцев (как и в любые другие туристические места) отдельная, повышенная. Во Дворец стоимость билета самая высокая – 55 юаней. В комплексе обслуживания предлагается также киносъёмка (за Вами ходит оператор и снимает, где скажете). Здесь же можно «сняться» на фото в императорском кресле и в его одеянии, а императрицу себе подобрать по вкусу и, естественно, согласию. Среди китаянок много настоящих красавиц. Пока фотограф наводит резкость, лихорадочно вспоминаете, кем из достопочтеннейших Вы были в прошлом воплощении. Дворец единственное место в Пекине, где можно взять плейер-экскурсовод на русском языке за 30 юаней, оставив в залог паспорт. Этим стоит воспользоваться, иначе ничего не воспримете. Строгость обстановке придают тренировочные марши национальной гвардии (рота охраны). Утром происходит вынос и поднятие государственного флага на площади Тян Ань Мэнь, которая начинается сразу же за Южными воротами. Вечером действие обратное. Это очень торжественное мероприятие. Мне довелось поучаствовать в вечернем процессе. Уже сама площадь поражает размерами. Золотисто-красный закат создаёт фон и особое настроение. В небе реет множество орлов и драконов. Создаётся впечатление, что эти воздушные змеи живые. Огромное количество народа замерло в ожидании. Тралейбусы стоят, напряжение в воздухе нарастает. Кажется вот-вот раздадутся выстрелы или бой курантов. Из ворот, дружно цокая каблуками, выходит рота караула. Пересекает ров, приближается к мачте в центре площади, спускает флаг и уходит. Напряжение спадает, народ облегчённо вздыхает. Сосед смахивает с верхней губы, выступившие от волнения, капли пота. Все расходятся. * * *   Тян Ань Мень – площадь Небесного покоя. Знающие люди говорят, что это самая большая площадь в мире. Есть, очевидно, символический смысл в её названии. Если поверхность океана волнуется, то в его глубине всегда спокойно. Если на земле бушует ураган, то в отдалённых глубинах неба тишина и блаженство. Если человек не смог успокоить душу и тело, живя на нашей грешной, может быть в небесных кущах он найдёт покой и гармонию. Но это только сладостная мечта, иллюзия. По закону Космоса душа человека попадает в пространство, соответствующее её качеству и состоянию. А значит, как бы не была скверна наша жизнь, нет смысла торопиться её покинуть, так как координально что-то изменить не удастся, скорее наоборот – и этот единственный шанс будет утерян. В разные времена на площади возникали ураганы политических страстей: в 1919 против ущемления интересов Китая по Версальскому договору, в 1976 траурный митинг в память премьер-министра Чжоу Эньлая, закончившийся участием полиции и солдат. Последний раз в 1989 власти танками уговаривали разойтись демонстрацию студентов, требующих демократических преобразований и удерживающих площадь в осаде в течение недели. По разным оценкам на покой отправили от 800 до более 3000 человек. С тех пор всё пока спокойно. Сегодняшние размеры площадь приобрела после провозглашения КНР в 1949г., характерные советские архитектурные формы, к десятилетней годовщине этого события. С одной стороны стоит музей истории и революции (очень похож на школу МВД на площади Соломенской в Киеве), с другой стороны – Большой народный дворец (подобный музею, только с большим в 3 раза количеством колонн). По сути это Верховный Совет. В центре площади стелла - памятник народным героям, с революционными барельефами и умными мыслями Мао. В 1977 г. рядом появился мавзолей Мао Цзэдуна. Для желающих доступ к телу открыт 3 раза в неделю. «Великого кормчего» почитает и по сей день большая часть населения, несмотря на то, что власть уже поменялась два раза. Его огромный портрет и сейчас пристально смотрит на площадь с Южных ворот императорского дворца. Это значит, что не самый худший был правитель. А сколько у нас уже портретов сменилось? Я и сам, грешным делом, на одном таком нарисовал пейзаж с берёзками. Очень уж рама и холст были хорошие. Памяти ради, на стволе одной из них, нацарапал варварскую надпись: «Здесь был Лёня». На площади проходу не дают детвора и взрослые: «Дядя купи открытки или змея», стало быть предлагают, в отличии от наших: «Дядя дай миллиончик», в былые времена или сейчас - просто: «Дай», притворно щелкая затворами пустых фотоаппаратов, а для кое кого - настоящих пистолетов. В самом конце площади – Передние ворота, ещё более высокие, чем Южные. Вместе с крепостной стеной они когда-то отделяли маньчжурскую часть города с «Запретным (императорским) городом» от китайского. Политика до неприличия пропитывает все стороны жизни китайцев от постели (регулирование рождаемости) до религии. Я был потрясён содержанием надписи на большом красочном транспаранте, который в даосском монастыре монахи вешали на фасаде главного храма: «Поднимем высоко знамя Дэн Сяо Пина для построения социализма нового типа». Тенденции, однако, одинаковые, что у них, что и у нас. Обратный процесс срастания государства и церкви. У нас скоро каждое открытие заседания парламента будет именем Господа благословлять батюшка. Потом, глядишь, и охота на ведьм опять начнётся и крестовые походы против разного рода инаковерцев. Все возвращается на круги своя. В своё время князь Владимир крестил Русь в Почайне. У китайцев – император У династии Лян всячески распространял буддизм. Строил храмы, помогал монахам, заставлял учёных переводить сутры на китайский язык и даже пригласил из Индии монаха - миссионера Бодхидхарму, известного как Да Мо, бывшего принца, в последствии - основателя и патриарха Чань (Дзен) буддизма в Китае и Японии. Как мирской человек, император рассчитывал за содеянное заслужить у Будды святости, в чем от Да Мо не услышал подтверждения. Монах разочаровал и разгневал правителя, сказав, что главная заповедь буддизма ПУСТОТА а не СВЯТОСТЬ, после чего ушел в монастырь Шаолинь, где достиг и того и другого, пробыв в течение 9 лет в глубокой медитации и указав путь остальным. А император так и остался просто императором. Наверное, наши правители не знают этой истории, иначе народ не пребывал бы в такой нищете, когда восстанавливаются храмы и строятся новые памятники. Надо отдать должное, китайцы разных вероисповеданий относятся друг к другу очень терпимо. В одной стране мирно сосуществуют и конфуцианская философия, и даосизм, и буддизм, и ислам. Как видите, все религии с государством мирно уживаются и не опускаются до политических манифестаций во время похорон с мордобитием и тротуарным погребением тела усопшего раба божьего. Кстати об усопших. В городах хоронят, как и у нас, на общественных городских кладбищах. А в сельской местности каждая семья имеет своё фамильное кладбище и располагается оно, говоря по-нашему, на огороде, т.е. часть фамильных земляных наделов отводится только для этих целей. В Китае свято чтут культ предков и могилы содержаться в порядке и чистоте. Мёртвых в землю не закапывают, а оставляют в массивных деревянных гробах на поверхности, засыпают землёй и обкладывают камнями или кирпичом. За многие века кладбища так разрастаются, что родовые наделы значительно сокращаются и, ныне живущим земли-кормилицы остаётся всё меньше и меньше. Так было, по крайней мере, до недавнего времени. Не хочется о грустном но, увы, жизнь такова, какова она есть. Очень приятно было увидеть на древней земле религии Будды и даосского учения Лао-Цзы христианский католический храм. Кроме традиционных входных ворот на территорию храма, всё остальное такое же, как у нас и в Европе. И богадельня при нём, и красивое изваяние Девы Марии с маленьким Христом на руках, и запах свечей, и распятие, и орган, и скамеечки, и т.д. Только служба ведётся на китайском языке, но с традиционным католическим классическим распевом. Немного прихожан, среди которых пара иностранцев. На столбах китайскими иероглифами надпись: «Мы живём даже и 100 лет, но всё равно умираем…» Далее не расшифровал, но можно догадаться. Допустим: «… оказываемся на суде Божием в царствии Отца нашего, и отпускается нам по делам нашим, и открывается каждому дорога, кому в рай, кому в ад…» Обилие цветов, пение птиц, покой и умиротворение. Пара убогих нищих, как напоминание о жизни нашей грешной. * * *   Я уже потерял счёт дням. Казалось, что нахожусь здесь очень давно, но всё ещё не устал познавать и удивляться этому прекрасному городу и его жителям. Храм Неба – Тянь Тань (правильнее – Алтарь Неба) свидетельствует, о том, что император являлся наместником Бога на земле, а власть ему дана волею Небес. Срок службы данного мандата правитель должен был продлевать и соответственно своевременно «платить взносы». Это делалось в центральном круглом павильоне, где приносились в жертву в разные времена или сами животные или их изображения на бумаге. После этого император отдавал долг памяти предкам в малом зале Небосвода, окружённым стеной Эха. В нём хранились таблички с именами прародителей. Далее он общался с Небом непосредственно на Алтаре - девяти ярусной площадке под открытым небом, с круглой каменной плитой в центре. Здесь почитался культ девятки (смотри ранее). Одновременно с отпущением грехов и продлением мандата император просил божьей милости и хорошего урожая в следующем году Даосский монастырь Байюньгуань «Обитель белых облаков» стоит посреди города в мирской суете, как оазис посреди пустыни. Но, несмотря на святость его древних стен, высокую духовную чистоту и заоблачное устремление душ его обитателей и сюда ветер заносит запах городских общественных уборных, утки «по пекински» из соседнего трактира и нового политического курса Китая – сегодняшнего флагманского корабля социализма. Запахи эти смешиваются с благородным запахом курящегося сандала и таким образом тоже облагораживаются. Сам монастырь, хотя и увешан ранее упомянутыми политическими лозунгами, скорее напоминает спасательную шлюпку на борту этого корабля. А советские транспаранты густо разбавлены многочисленными гирляндами разноцветных флажков с изображением мандалы Тай-Цзы – известного знака единства и взаимодействия двух начал: женского и мужского, Инь и Ян. Сердце радостно затрепыхалось, когда я увидел среди них жовтый и блакитный по соседству. Значит и мы, украинцы, как-то ко всему этому причастны, с гордостью подумал я. В отличие от буддийских монастырей, в даосском вместо привычных статуй Будды - изваяния древних мудрецов - мастеров даосов, в красивых красных одеяниях. Стены расписаны сценами из их мирской и потусторонней жизни. Перед храмами и внутри стоят курильни, с дымящимися палочками сандала, на полу - деревянные приступки с подушечками, обтянутые мягкой плотной тканью. Можно стать на колени и трижды поклониться святому старцу. В некоторых залах «дежурный» монах с каждым поклоном ударяет битой по большому медному чану, как по колоколу. Этот бой пробивает своим звоном всё тело от точки Байхуэй до интимной Хуэйинь и через Юньцуань на ступнях ног уходит в землю. Все твоё существо наполняется мощной тонкой вибрацией, очищающей душу и тело. Меня поразил молодой монах, совершивший надо мной этот обряд. Он, казалось, был наполнен тишиной и пустотой, и излучал какой-то удивительный свет. В разных храмах монастыря вибрации разные. В первых, более жёсткие и более ощутимые. По мере движения вглубь, к центральному – более тонкие и высокие. Ларисе, моей лучшей половинке, в первых из них было особенно дискомфортно. Как и большинство храмов и дворцов, кроме небесных стражей, монастырь охраняют два мифологических льва. Справа – самец, положивший лапу на шар, как символ власти вседержителя. Слева – львица с лапой на животе лежащего перевёрнутым львёнка. Через свои когти она как бы его кормит, стало быть, кормилица. * * *   Следующий день принёс мне знакомство с известным в Пекине буддийской обителью – монастырём Юнхэгун, «Дворцом Мира и Согласия». Сейчас он уже, как «Аврора», на приколе и работает в основном, как туристический комплекс. Его ещё называют ламаистским монастырём, так как во времена императора Цань Луна (1744 г.) в нём поселились 500 тибетских монахов. На сегодняшний день из пяти сотен не осталось ни одного. К сожалению, не сохранились и их кельи. Зато в прекрасном состоянии многочисленные храмы и постройки монастыря. Всё здесь напоминает присутствие святых лам. Кажется, ушли до вечера на свободу, в увольнение в другой мир. К заходу солнца должны вернуться. Быть может, и впрямь вернутся, как только у нас тут наступит мрак. Есть в мире вещи, существующие вне понятий пространства и времени. Многие из тибетских лам, буддийских и даосских монахов, мастеров цигун и индийской йоги ещё при жизни вышли за пределы этих категорий. Некоторые из просветленных не ушли навсегда в Великую Пустоту (она же Дао, Нирвана, Бог), слившись с ней, а остались ради нас рядом, помогая, всякий раз поддерживая и наставляя на Путь, для каждого свой. При этом лишь покинув бренные тела, чтобы те не мешали и не ограничивали во времени и пространстве, а некоторые трансформировали их, забрав с собой, наверное на память. В буддизме их прозвали Бодхисаттвами. В первом храме, против входа - три огромные статуи Будды. Вдоль правой и левой стен по 9 лоханей (всего 18) - это его ученики. Я обратил внимание, что они разных рас. Есть желтокожие азиаты, негры и бледнолицые. В следующем храме монастыря - шести метровая статуя Тзонг Кебы - тибетского монаха, основателя буддийской секты «Желтые повязки», ставшей в середине 17 века государственной церковью Тибета. За храмом «Колеса Кармы» - дворец «Десяти Тысяч Счастий», в котором стоит огромная, 18-ти метровая статуя Будды. Одни китайцы утверждают, что она из чистого золота, другие, которые поскромнее, говорят, что из цельного куска дерева, покрытого золотом. В любом случае это впечатляет. Просто стоять под ней тяжело, энергия прошибает с головы до пят и наоборот. Ноги отрываются от пола, а сверху «крышечку» сжимает и сдвигает. В результате колоссальная сила, в зависимости от того каков ты есть, или в землю вдавливает, или в небо пытается вознести. И в счастье не отказывает, если в состоянии унести. Прежде чем воспарять, я вовремя вспомнил, что с родичами ещё не попрощался и соседу Василию 3 рубля задолжал, а главное у мастера Сюи Мин Тана ещё многому нужно научится, пока в теле. Поэтому решил повременить, хотя жизнь и утомляет иногда. Есть такая верная примета, как определить выполнил ли свое предназначение на Земле, т.е. то, зачем рожден был. Делюсь этим секретом с теми, кто его ещё не знает. Расслабься и прислушайся. Если ты еще жив (характерные признаки: дышишь, видишь, слышишь или чего ни будь хочешь), значит, не все ещё сделал или не всё осознал. Правда, иногда досрочно крест ставят, когда совсем безнадёжен. Тогда рассчитывай в следующей жизни на участь бройлерной цыпы, возможно хоть и с красивыми ногами, но уже в юности обреченной на то, что будут жарить, не дав достичь совершеннолетия.. Логика проста, не можешь сам двигаться вверх к совершенству Духа, дай шанс другому, превратившись для него в еду или питьё, а порой для кого-то в предмет роскоши или первой необходимости. Иногда трудно понять законы бытия, но работают они неукоснительно, вопреки нашей воле. * * *   Кстати о женщинах. Жила в Китае на рубеже ХХ века императрица Цыси. Начинала обычной наложницей. Во дворце на эти должности устраивался экзамен. Изначально среди дочерей чиновников высокого ранга организовывали что-то наподобие конкурса красоты. После соответствующего обучения и профотбора победительницы проходили в праздничной демонстрации перед трибуной императора. Посоветовавшись с друзьями, некоторым из них правитель для начала вручал нефритовый стержень - жезл (своего рода диплом). Первая обладательница отныне становилась императрицей, остальные наложницами и её заместительницами. Их количество должно было быть не более 70-ти. Не вошедшие в это число становились просто служанками, совмещавшими свои прямые обязанности с единоразовыми прихотями императора (как внештатные сотрудницы гарема). Цыси была не первой, но в числе лидеров. Непонятно чем подкупая евнухов, она с их помощью постепенно избавилась от своих соперниц и поднялась на высшую ступень власти, заняв должность вдовствующей императрицы – регентши и фактически единовластной правительницы Китая. Не знаю хорошо это или плохо, но многие страны пережили эпоху женской деспотии. В России Екатерина II, в Англии Елизавета I, а Украину чудом избавил Бог от женской любви Ларисы Скорик. Суть дела не меняется – за женскими внешними признаками скрывались сугубо мужские качества. Природа распорядилась так, что сила женщины в её слабости. А потому, дорогие женщины, будьте сильны своей слабостью в борьбе за власть, в том числе и над мужчиной, или меняйте внешние половые признаки и не дурачьте природу. Современная медицина уже сможет вам в этом помочь. В те не столь далёкие времена европейцы хозяйничали в Китае, страна переживала политический кризис и общий развал. Несмотря на экономическую программу «100 дней», молодой император Гуансюй был свергнут фракцией Цыси. После этого она господствовала вплоть до своей смерти и последнего в истории Китая императора Пуи. Во время правления, когда страна бедствовала и фактически находилась под гнетом интервенции, Цыси наслаждалась плодами своей власти. Доставшийся по наследству Летний дворец она превратила в свою резиденцию и тратила на его реконструкцию колоссальные государственные средства. Только на постройку Мраморного корабля – стилизованного павильона для чаепития, затрачена большая часть казны морского флота. Летний дворец - одно из красивейших мест в Пекине. Многие местные жители считают, что из всех достопримечательностей города он наиболее красив и интересен. Дворец расположен на окраине, со стороны Ароматных гор, и занимает пощадь 290 кв.км. Исторически это подарок императора Цань Луня своей маме. (Дети, дарите мамам подарки!) Красивейший парк, огромное озеро. С одной стороны озера - высокий холм с многочисленными дворцами, беседками, храмовыми сооружениями. Собственно на нём и раскинулась большая часть парка. Ещё в древние времена китайцы тонко подметили интересную закономерность, что если копнуть землю в одном месте и отбросить её в другое, то в первом образуется ямка, а в другом холмик. А если эту ямку заполнить водой, то выйдет «калюжа». Именно этот принцип использовался при строительстве парка. В одном месте выкопали котлован и получилось Яркое озеро, а землю сложили рядом. На образовавшемся холме разбили парк с 3000 построек и парковых сооружений. И всё это вручную. Центральное место всего комплекса занимает 40 метровая 8-ми гранная пагода Духов и Будды – Фосянгэ. Она поражает своим величием и красотой. Внутри пагоды статуя богини сострадания Гуайинь. Это одно из воплощений бодхисаттвы Авалокитешвары. И хотя ими могли быть только мужчины, в Китае он обрел исключительно женский облик. Но даже и женский несколько не характерный – с 9-тью головами и 1000-ю руками. Такой она представала перед практикующими во время медитации. Здесь также совершался обряд жертвоприношения. Во все времена, как богам, так и женщинам приносились жертвы. Женщинам-богиням в десятикратном размере. И от тех и от других чего-то хотели. В отличие от богов, женщина, принимая жертву, как правило, сама становилась жертвой. Иногда божественной, иногда несчастной, но никогда настоящей богиней. Очевидно, для женщин искушение стать таковой – самое слабое место. Впрочем, не только для них. Результат один: отдавая мы чего-то хотим, а принимая, теряем гораздо большее. На том и горим. Для земного это закон, для небесного все должно быть по другому – отдавать, не ожидая чего-то взамен. Есть в парке и жилые покои, и трехэтажный театр, и смотровые площадки, и Дворец Нефритовых волн, где Цыси великодушно содержала долгое время в заключение своего «любимого» племянника императора Гуансюя, и 728-ми метровая деревянная крытая аллея Чанлан (Длинная галерея) с ……. ни разу не повторяющимися национальными гравюрами, и уже упомянутый Мраморный корабль. Плавать он, конечно, не плавал, но казенные деньги на его строительство уплыли. Несколько позже посреди озера вырос остров с Храмом Дракона. Туристов и отдыхающих туда доставляют на катере, имеющем форму дракона. На остров можно перейти и по 'Семнадцатиарочному' мраморному мосту с противоположной стороны озера. В настоящее время это зона отдыха и музей. В одной из экспозиций дворца, среди предметов домашнего обихода, я увидел обычную вилку вместо традиционных китайских палочек. Это вызвало искреннее удивление, и даже возмущение. Вот вам и истинная китаянка – вдовствующая императрица. Наверное, и до неё как-то дотянулась рука германской разведки, ведь фактически после Цыси китайская империя рухнула. Так что, друзья, осмотритесь вокруг и хорошо запомните соотечественников, легко уплетающих рис с соевым соусом при помощи китайских палочек. Поинтересуйтесь, не занимаются ли они случайно Ушу, Тайцзы, Багуа или, особенно, Цигун. Узнайте, зачем им это, какую скрытую цель они преследуют и чего хотят этим добиться. Если таковых среди ваших знакомых не окажется, позвоните по телефону 228-53-17 в центр ассоциации Джун Юань Цигун (или ко мне домой 269-65-85). Там такие умники собираются каждую неделю и регулярно проводят учебные семинары и клубные занятия. Возможно, и Вам это тоже необходимо. * * *   Отпущенное мне время пребывания в этой далёкой и загадочной стране подходило к концу. Я бродил по городу и пытался, под конец, увидеть ещё что-то не увиденное, услышать не услышанное, и никак не мог надышаться его неповторимым восточным духом. Однако с каждым очередным вдохом я все с большим трудом проталкивал в себя очередную порцию его специфического аромата, прекрасно осознавая, что ещё хочу, но уже больше не могу. На тротуарах многолюдных узких улочек и больших проспектов периодически попадались, занятые своим ремеслом, парикмахеры в белых халатах, с упрощённым набором инструментов и мобильными складными стульчиками. Они ловко обстригали очередных клиентов, обильно обсыпая полтора метра в округе клочьями свежей шерсти. Но никого это не смущало. То на одном углу, то на другом встречались пекари с огромными железными бочками на колесах, переоборудованными в угольную печь. В них запекался батат - нечто среднее между тыквой и картошкой, по размеру и по виду напоминающий кормовую свеклу, сладковатый на вкус и запах, доступный по цене любому прохожему и даже бездомному бродяге. Троллейбусы с трудом продвигались в гуще пешеходов и велосипедистов, подавая предупредительные сигналы в виде каких-то неразборчивых речевых посылов, вместо привычного бибикания. На одном из перекрёстков, я остановился, прицеливаясь фотоаппаратом в красивый дворец с пагодами на противоположной стороне проспекта. Выбранный ракурс вдруг закрыла группа велосипедистов, остановившихся перед светофором. Ближайшим ко мне оказался высокий стройный китаец в бейсболке, с гордым героическим профилем. На зелёный свет велосипедная волна покатила дальше, а бейсболка застыла, как памятник. Я замер в ожидании, не отрывая глаз от видоискателя. Бейсболка не двигалась… . После явно затянувшейся паузы пришлось опустить фотоаппарат, не понимая, чего ждем. Героический профиль, казалось, окаменел в загадочной улыбке всё той же Джоконды. Вскоре я заметил, что его глаз косит в мою сторону. В голове мелькнула догадка. Ещё через пол минуты показался другой глаз, а профиль превратился в героический фас. На нем светился вопрос: «Ну что, уже всё?». Моя догадка превратилась в обсолютное понимание. От судьбы не уйдешь, я опять прицелился. Фас превратился в профиль. Палец нажал на спуск. Фотоаппарат зафиксировал это событие в истории. Потом мы ещё долго общались с моим новым знакомым на никому не известном языке жестов, гримас, каких-то звуков и пальцевых комбинаций. Выяснилось, как его и как меня зовут, и что он работает в музее, и ничего ещё в жизни не слышал об Украине и Киеве, но уже мечтает там побывать, что теперь с нетерпением будет ждать своей фотографии. Потом он торжественно вручил мне билет на посещение музея и свою визитку. Приглашал в гости, просил писать и звонить. В конце концов, расстались закадычными друзьями, разве что не расцеловались. Происшедший случай завязал в моей голове ещё одну извилину в узелок на долгую память. Будучи в Китае, нельзя не побывать на рынках. Вещевые рынки, как у нас, так и у них - характерная черта современной эпохи. Но на китайских больше покупателей, а на наших – больше продавцов. Первыми осваивать китайский рынок в постсоветские перестроечные времена начали поляки. Поэтому один из наиболее популярных пекинских рынков называется Польским рынком (Ябало). Несколько позже поляков вытеснили наши соотечественники из стран бывшего союза. Поэтому, наряду с китайской, здесь можно услышать русскую речь. Большинство продавцов хоть как-то говорит по-русски. Рядом с китайскими рекламными вывесками висят понятные нам: «Лавка у Сени», «Обувь от Мити», «Ангора + шерсть=кофта». У китайцев все основательно, с размахом. Торгуют если не в крытых павильонах, то в стационарных металлических лавках, которые в конце рабочего дня закрываются металлическими жалюзи. Вещи оставляются там же или неподалёку, в специальных складских помещениях, а не таскаются в баулах телегами через весь город, в метро и городском транспорте. Большая часть ассортимента рассчитана на средний или большой опт, а вещи на прилавке висят, как образцы, и очень часто в единичном экземпляре не купить. Если Вы просто турист и хотите приобрести сапоги в подарок жене, придется покупать малую партию, примерно десяток. И тогда в одинаковых «итальянских» сапогах Salita вынуждены будут ходить и жена, и мама, и любимая тёща, и все сотрудницы по работе. Бракованные, естественно, останутся для Вас. Если Вы многострадальный «челнок», не мне Вас учить. Выбираете по потребностям рынка наиболее ходовое, договариваетесь об оплате, оформляете заказ и в течение недели, к следующему рейсу, Вам привозят готовую партию, или не привозят, или привозят не то. За это время 5-10 человек в маленьком цехе днем и ночью трудятся как пчёлки, выполняя заказ. Бывают в спешке и казусы: декольте на брюках или ширинка где-то на левом рукаве куртки. Если подобный дефект обнаруживается сразу, следует процедура обмена или возврата. Вы пытаетесь объяснить продавцу, что это брак, а он, приветливо улыбаясь и дружелюбно сюсюкая китайским акцентом, убеждает Вас, что «Это нисево, это холосо!», просто мода такая, а Вы, оказывается отстали от жизни. Бывают возвраты целых партий. Жульничать китайцы любят, у них это в порядке вещей. Но делают это как-то по-детски наивно, беззлобно, от души, так что становится их немного жаль, если фокус не удаётся. Сервис на рынке ненавязчивый и не дорогой. Если Вы благородный представитель среднего бизнеса и выше, и у Вас большая партия, можете воспользоваться услугами наших или совместных тур. фирм. Вам предоставят и складские помещения, и услуги по упаковке и транспортировке, естественно за Ваш счёт. В них работают китайцы под контролем наших представителей, обеспечивающих качество и своевременность выполнения заказа. Кроме указанных удовольствий Вы можете здесь же насладиться другими рыночными развлечениями: национальной уличной кухней, катанием на рикшах, примеркой соотечественницами модной одежды, с элементами стриптиза, и последующей её демонстрацией и т.д. Кроме Ябаолу не мене популярны Шёлковый и Жемчужный рынки. Но здесь уже преобладает толстопузая и толстосумая европейская и американская публика. Что касается самого процесса торговли с малым негосударственным и средним бизнесом, он традиционно прост, но имеет маленькую характерную особенность. Начальную, заявленную на товар цену нужно сразу делить на 2 и торговаться, начиная с этой, полученной от деления суммы. Тогда к Вам отнесутся уважительно и Вы не окажетесь в дураках. В государственных магазинах, вопреки сформировавшемуся у нас мнению, промышленная продукция хорошего качества и по высоким, соизмеримым с нашими, ценам, а поэтому покупать здесь что-либо не имеет смысла. Все, естественно, местного изготовления. Кстати, в большинстве стран мира промышленный товар преимущественно китайского производства. Для друзей и знакомых китаеманов, в частных лавочках и ларьках в исторических местах, я «обсувенирился» палочками, открытками, благовониями, фигурками животных из болида (формованное стекло) и т. д. Для сотрудников выбор сувениров был затруднён. Хотелось чтобы с пользой, но не термос или электронные часы Мontana, в изобилии представленные на троещинском рынке по доступной цене, и одновременно что-то характерное, национальное. Женщин я решил порадовать фарфоровыми чашечками, а по поводу мужчин вспомнил, что кто-то из них пожелал откушать китайской водки. Поскольку это сувенир для внутреннего употребления, то во избежание казуса решил сначала испробовать на себе. Выбор крепких напитков, представленный в магазине, поражал своей экзотикой даже самое богатое воображение. Такое я видел впервые. От просто привычных «фугасных» бутылок и изящных недорогих ёмкостей, с красивым ярким дизайном (по цене 8-20 юаней) до огромных сосудов с плавающими в них кореньями, маленькими заспиртованными черепашками, змеями с ягодками в пасти и подвешенными за голову у горлышка, и прочими рептилиями стоимостью до 800 юаней. Предлагаемое приводило в изумление и растерянность. А потому я обратился за консультацией к китайцу Юре, работнику представительства авиакомпании. Он объяснил, что крепкие алкогольные напитки друг от друга ничем принципиально не отличаются, основа одна. Разница лишь в количестве, видах компонентов, на которых они настаивались, и в цене. А в запахе и вкусовых качествах для неспециалиста различия уловить трудно. Как правило, чем экзотичнее и изощрённее настойка, тем выше цена. Но это совсем не означает, что она лучше. Он порекомендовал мне самую простую и самую популярную в народе, но в подарочном варианте, который отличается емкостью, дизайном упаковки и, как ни странно, меньшей крепостью. Пробный экземпляр, приобретённый для дегустации, был крепостью 56 градусов, ёмкостью 150 грамм, по форме нагрудного кармана рубашки и, что меня ещё подкупило - с пятью звёздочками, сработала определённая ассоциация. Но это оказалось самообманом. Первая и одновременно последняя дегустация показала, что сие китайское творчество по всем своим вкусовым характеристикам есть прототип нашего прославленного и лечебного «Тры гычки». Я даже предполагаю, что это импортный вариант по украденной у нас же технологии. В результате мне им икалось ровно сутки – до следующего вечера. На утро я проснулся с ощущением, что я тоже потомок дракона, но головной болью не страдал и даже на китаянок смотрел с уверенностью в завтрашнем дне. Поскольку эксперимент прошёл сравнительно удачно, я решил больше не испытывать судьбу и на этом остановиться. В крайнем случае пусть мои мужики воспринимают сей дар, как безобидную шутку. В результате примерно так и вышло. Уже потом, в Киеве, во время ужина после работы, в процессе общей дегустации, наши специалисты, закалённые на домашней, смогли осилить лишь треть пол-литровой ёмкости, остальное оставили на случай каких-либо печальных событий и для приема командировочных гостей. На следующий день сотрудники других отделов, зашедшие «на огонёк», интересовались, не травили ли у нас накануне тараканов. Теперь я точно знаю, почему китайцы так мало пьют и в большей степени предпочитают пиво. Всем тем, кто предполагает побывать в Китае, я рекомендую, если есть в этом необходимость и для лечебных целей, приобретать водку «Анте» - хорошего качества и сделанную по нашей, ещё советской, технологии. Она ещё тогда изготавливалась по спец. заказу для представителей и работников посольств. Для лечения лучше, конечно, пользоваться достижениями китайской медицины и фармакологии, испытанными тысячелетиями. Всем известны свойства женьшеня и золотого корня. Я решил воспользоваться услугами ближайшей аптеки и что-нибудь приобрести для профилактических целей себе и друзьям. Но то, что увидел, скорее напоминало кладовую лесной знахарки бабы Марфы. Чего тут только не было: и множество всяких травок и корешков; и какие-то порошки и настойки; и всякая вяленая живность и даже сушёные лягушки и летучие мыши, а также разнообразные органы разнокалиберных животных; магнитные банки и какие-то приспособления, похожие на милицейские свистки, а также знаменитый травяной пояс 505 и ещё многое другое. Был, конечно, в аптеке и отдел традиционных ортодоксальных «отрав» быстрого убойного действия в ампулах и таблетках, но на фоне представленных природных препаратов они не вызывали доверия, а скорее наоборот – напоминали о печальной участи профессора Плейшнера. От увиденного я вновь оказался в полной растерянности и, к тому же, не знал, как на пальцах объяснить, что конкретно мне нужно. Поэтому от прежних намерений решил отказаться, одновременно вспомнив, что самое безобидное и доступное средство на все случаи жизни – старая, добрая бабушкина клизма. По аптеке я ещё немного походил, как по музею, на том и ограничился. Отпущенное время пребывания практически закончилось. В гостинице полным ходом шли сборы. Подсчитывались покупки и остатки денег. Главное теперь, чтобы хватило добраться до трапа самолёта и из Борисполя до Киева. По старой русской традиции хотелось, кроме частички собственного сердца, ещё что-либо оставить, чтобы когда-нибудь вернуться в эту удивительную страну. Я окинул себя трезвым взглядом и осознал, что уже с ног до головы одет во всё китайское. Единственное, условно отечественное, родное, чем можно было пожертвовать – старенькие, любимые ленвестовские «саламандры». Они уже заслужили этой чести, и я, с наилучшими пожеланиями, оставил их в гостиничном номере под кроватью. Ну, вот и всё. Остальное уже не интересно: дорога в аэропорт, досмотр, доплата по 6$ за кг. лишнего веса свыше допустимых 20 кг., 8 часов в бизнес классе с сухим вином, жаренной полётной курицей и крупным государственным чиновником, успешное приземление на родной украинской земле, родненькая озверевшая бориспольская таможня, стольный град Киев и, теперь почти уже сказочные, воспоминания о далёком Китае.