Двенадцать Деяний Будды Шакьямуни.
10. ДОСТИЖЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОБУЖДЕНИЯ.
Первые Постижения.
Гаутама, стремящийся к царству иного бытия. окреп после преодоле¬ния недавних препятствий, и сразу приблизился к тому уровню глу¬бинного познания, в котором легко мог разгореться пламеньпремудрости, где горят все соблазны чувств, жела¬ния, воля и, наконец, само сознание, а с ним и само понятие об отдельной от мира индивидуальности, само понятие индивидуального «Я» или Атмана — последняя опора двойственности, а потому и последнее препятствие к Освобождению от оков сансары.
Полночь была временем равновесия. Он проявил второй Путь Практики (прайога марга), третий Путь Просветления (даршана марга) и четвертый Путь углубленного созерцания (бхавана марга).
В полночь Он погрузился в четыре степени дхьяны и приобрел три вида наивысше¬го Знания. Он пришел к знанию непостоянства всего. Он пришел к знанию того, что все проявленное бытие является неудовлетво-ренностью или страданием. Он пришел к знанию того, что не существует отдельного от окружающего мира индивидуального «Я» . Он постиг эти три признака в их полноте и многообразии .
Затем Он пришел к познанию 12 звеньев Взаимобусловленного Происхождения.
Он постиг во всей полноте, что такое омрачающее Неведение , что такое Содеянное, вытекающее из неведения , что такое Шесть баз органов чувств , что такое Соприкосновение сознания с органами чувств и объектами , что такое Чувство или эмоции , что такое Вожделение , что такое Стрем¬ление к сансаре, что такое Жизнь, обусловленная неведением , что такое Рождение в этом мире , что такое Старость и Смерть .
После постижения во всей глубине 12-членной Пратитья Самутпады Он пришел к постижению Четырех Благородных Истин:
1. Болезнью жизни является Страдание или Неудовлетворенность;
2. Причина этого страдания в желаниях;
3. Есть состояние за пределами мира страданий — Нирвана;
4. Есть Восьмиричный Благородный Путь, ведущий к Нирване.
При самом первом проблеске зари Он объявил «Путь вне практики» (ашейкша марга) и до восхода солнца, в единый мо¬мент, привел к завершению все Шесть Парамит. Благодаря своим подношениям он реализовал парамиту Даяния. Освободившись от членов Обусловленного Происхождения, свя¬занных со страстями — реализовал парамиту Терпения и чистой Нравственности, благодаря восхвалению будд прошлого — парамиту Усердия, и непосредственно вслед — реализовал парамиты Дхьяны и Праджни (Премудрости).
И вследствие этого, благодаря силе мгновенной Праджни, он стал Истинно Совершенным Буддой (абхисамбуддха), достиг полного Пробуждения, ясного и глубокого, никем не превосходимого. Вырос до высоты семи пальмовых деревьев и произнес : «Воистину закончен Путь Учения, и завершен цикл Древнего Пути!»
Полное Пробуждение
Подвижник из рода Шакьев, в миру Сиддхартха Гаутама, наре¬ченный Шакья-муни, достиг высочайшего Знания и Блаженства, стал Истинно Реализованным Существом, —Татхагатой. Он стал «Пробужденным» — Буддой, обладающим бесформенным (дхармакайя) и форму имеющим (рупакайя) телом.
Он проявил Нирвану, где исчезает все мыслимое и представимое, где нет ничего и в то же время — неизреченная Полнота. Там нет ни одного из свойств мира, природы и духа; там нет ни добра, ни зла, ни света, ни тьмы, ни движения, ни покоя. Там царит нечто, превосходящее самую глубокую мысль человека, превосходящее самое бытие.
Позже он сказал об этом как о труднейшем и редчайшем явлении: «В этом ми¬ре, в этой жестокой жизни, где властвуют пять зол — зло иллюзии времени, зло противопоставления себя и других, зло всеобщей страсти, зло перевоплощения и зло уничтожения других ради самосохранения — в такой жизни я смог до-стичь Пробуждения!»
Неописуема свобода открывшегося состояния. Обычное существо не в си¬лах понять и постигнуть этот всеохватывающий покой зеркала.
Что может сказать об этом омраченный и неудовлетворенный ум ?
Путь Обу¬чения был завершен, и та сфера, в которую Он отныне вступил, сфера Нирваны, пребывает сама в себе, в своей сущности и природе. Шакьямуни стал Пробужденным и Архатом, стал Существом, чей путь непостижим. Он стал Татхагатой, шествующим в Нирване, не стесненным никакой не¬свободой.
«Какой тропой вы поведете Этого, тропы не имеющего?». Человека, который, обладает хотя бы одним из таких состояний, как страсть, привязанность , вы можете вести вперед, но у Пробужденного нет ни единого условия для следующего существования. Какой тропой вы поведете того, кто не обусловлен?»
Гаутама стал Высочайшим Буддой, боги сыпали на Него цветы и чтили Его, склонившись пред ним. Мир наполнился светом, земля дрожа¬ла и гудела, от этого гула Будды десяти сторон света исполнились неизреченной радости. Послышались их приветствия новому Будде, который вступил в Бессмертное, пределов не имеющее, братство: «Так же как мы ,Ты достиг Пробужденья, Ты пришел к состоянию Будды таким же путем. Ты чист, как алмаз, где отражается Свет Истины.
Будда воскликнул в ответ: «Плод Пути —блаженство и свобода от тягостной темницы сансары. Семя Будды в каждом существе. Если они победят Мару, то достигнут Нирваны за короткий срок ».
Боги запели от радости, а Пробужденный, Бог богов, Деватидэва ос¬тавался еще неделю под деревом Бодхи, созерцая древо Пробуждения.
После этого, дерево, под которым произошло Пробуждение Будды стало одним из главных мест паломничества буддистов, некоторые из них уносили с собой веточки, срезанные со священного дерева, чтобы посадить их на своей далекой родине.
Память прошлых рождений
Все прошлое стало ясным, ничем не разрушимое просвет¬ленное сознание восприняло хороводы прошлых жизней. Все свои рождения Он узнал. «Я вспомнил, — говорил потом Будда, — сначала только части своих прош¬лых существовании, потом полностью жизни следующим образом: сначала одну, предыдущую жизнь, затем две жизни, затем три, четыре, пять, десять, двад¬цать, потом 50 жизней, затем 100, 1000, 100000 жизней и так до бесконеч¬ности...»
После Будда ясным видением воспринял существ, исчезающих из одного состояния существования и появляющихся в другом рождении. Он видил простых и благородных, красивых и безобразных, счастливых и несчастных, бредущих по жизни согласно своим деяниям...
Радость Пробуждения охватила ничем не обусловленное существо, свободное от тягостных рождений: «Через многие рождения брел я в поисках строителя дома. Рождение снова и снова горестно. Теперь, строитель дома, смотри: дом (тело) разрушен, стропила (желания), подпирающие его, рухнули, конек крыши (неведение) убран»...
Первые путешествия
На второй неделе Он совершил далекое путешествие в 3000 миров, сосед¬них с нашей вселенной.
На третьей неделе Он снова созерцал дерево Бодхи, уже не закрывая глаз.
На четвертой неделе Он совершил другое путешествие, не такое длитель¬ное, как первое, к Восточному и Западному морям.
Мара искушал его уйти в окончательную Нирвану, но Будда сказал, что открывшиеся ему Истины о Нирване и о Пути к ней Он должен поведать миру, всем живым существам, и дух противоречия покинул его. Дочери Мары вновь пытались приблизиться к нему, но Совершенный превратил их в старых ведьм.
На пятой неделе была дождливая и бурная погода, и Будда пребывал водном мире, у Нагараджи Мучилинды.
На шестой неделе Он приблизился к древу Ньягродха Аджапала и обра¬тился к аскетам: «Блаженна уединенная жизнь воспринявшего Истину, прекрасна жизнь того, кто смягчает сердца живых существ, кто, пребывая в Дхарме среди многих, не причиняет никому вреда....»
Святые раздумья
На седьмой неделе Он находился у ствола священного дерева . Еще раз думая об открывшиейся ему Истине, Он усомнился в её доступности для большинства людей. И сел под деревом в святых раздумьях: как возвестить Истину, поймут ли Его люди? Это сложно, ведь Он овладел познанием глубокой Истины, свободной, просветленной, как Амрита —источник жизни, силы, просветленья. Но если возвестить ее другим, кто поймет ее глубину?
Боги, услышав это, поняли, что требуется поднести Победоносно¬му просьбу о возвещении Дхармы. Брахма и Индра со свитой дэвапутр стали умолять нового Джину : «В этой стране проповедуются низкие учения, появившиеся от заблуждения ума. Поэтому, о Муни, мы просим Вас допустить нас к Учению. Пусть чистое Учение Будд будет услышано всеми!»
Взглянув на мир глазами полными сострадания, Будда различил, сре¬ди затуманенных прахом суеты, людей благого расположе¬ния, видящих опасность ошибок незнания и будущие жизни.
«Да откроется дверь бессмертия для Ум имеющих, способных мыс¬лить и рассуждать, — сказал Будда, —пусть с верой встретят Дхарму, желанную и благую, совершенную и в начале, совершенную в середине, совершенную в конце. Татхагата принял решение»
И когда Он принял это решение — возвестить миру Учение о Нирване и о пути к ней. боги поднесли Будде чашу нищенствующего шрамана.
Приняв эту чашу в свои руки, Он благословил ее и двинулся от древа Бодхи к живым существам.
11. ПОВОРОТ КОЛЕСА УЧЕНИЯ
Теперь же, если кто спросит, признаю ли я вообще какую-нибудь точку зрения, то в ответ он услышит следующее: Татхагата свободен от любой теории, ибо Татхагата постиг, что есть тело, как оно возникает и как оно исчезает. Он постиг, что есть чувство, как оно возникает и как оно исчезает. Он постиг, что есть сознание, как оно возникает и как оно исчезает.
Поэтому, говорю я, Татхагата обрел полное Освобождение от всех мнений и предложений, от всех склонностей к тще¬славному представлению о «я» и «мое».
Мадджхима-Никайя.
Первые ученики.
Первым существом, обратившимся к Будде Шакьямуни за наставлениями и получившим их, был дева, который в начале тапаса Гаутамы, стал пастухом в тех местах, и посадил дерево для подвижника, чтобы оно давало Ему тень. Ко времени Пробуждения этот пастух умер и переродился в дэвалоке — области богов, и на шестой неделе после об¬ретения Гаутамой состояния Будды он спустилось к ногам Учителя, явившись, таким образом, первым слушателем его Учения.
Первыми последователями — упасаками, т. е. мирскими учениками Будды, стали два купца, гнавшие караван из Ориссы по лесу, через который шел Буд¬да с обретенной только что чашей. Они, по совету некоего дэвы, приходившегося им родней по одному из прежних воплощений, предстали перед Буддой и пред¬ложили ему пищу — мед, рисовую кашу и сахарный очищенный тростник. Это была первая пища, которая была предложена Будде.
Купцы , склонившись к ногам Будды, воскликнули: «Мы здесь, о Великий! Будда Прибежище наше, и Учение Твоё Прибежище наше! Пусть отныне и на всю нашу жизнь Будда считает нас Его попечителями, ибо мы прибегаем к Нему! Да удостоит Бхагават принять нас в качестве учеников с этого момента!»
Будда дал им свое согласие на то, чтобы они стали упасаками и наставил их в Пяти обетах. «Чему нам теперь поклонятся?» — спросили они. Будда подарил им восемь своих волос и благосло¬вил их, сказав: «Благословение Победоносного приносит счастье во все страны. Оно приносит осуществление всех желаемых целей. Все ваши планы должны осуществиться, и скоро все будет благоприятным».
Он также провозгласил, что они станут Буддами под именами Мадху и Самбхава. От них же Гаутама Будда узнал, что те, кому Он собирался возвестить свое учение, а именно его бывшие учителя Арада Калама и Удрака Рамапутра, уже умерли неделю назад.
Когда они расстались, Шакья-муни отправился в Бенарес, куда ушли его пятеро учеников и товарищей по аскезе, разочаровавшись в его спобности достичь Бодхи.
Встреча с джайном.
По пути встретился голый аскет-джайн, по имени Упака. Он спросил , во имя кого удалился Он от мира, кто Его учитель и в чем Его Учение. Будда ответил: «Я победил всех врагов, Я Архат. Я всемудр и полностью свободен от каких бы то ни было загрязнений. Я от всего отказался и обрел Освобождение через устранение всех желаний. Самостоятельно овладев Знанием, кого могу я назвать своим учителем? Нет у меня учителя. Нет равно¬го мне ни в мире людей, ни в мире богов. Я Архат в этом мире, я Высший Учитель, я — единственный Совершенный Будда. Я овладел Нирваной и теперь иду возвестить об этом».
— «Итак, друг, ты утверждаешь, что ты Архат, Тиртханкар, Абсолютный Джина?» — спросил джайн.
— «Да», — ответил Будда.
— «Куда Вы идете?» — спросил Упака.
— «Я иду в Бенарес привести в движение Колесо Дхармы».
— «Да будет так, друг!» — пожелал джайн и повернул на юг.
Бенаресская проповедь
Учитель, в свою очередь, отправился на север, и пошел к городу, называемому Сарат-Хипура. Дошел, наконец, до Ганга. Там перевозчик спросил с него деньги за перевоз через реку.«У меня нет,» — ответил Будда, поднялся в воздух и перебрался так на другой берег.
Пришедши в Бенарес, Он собрал подаяние и направился в Сарнатх. Пять Его учеников — Каундинья, Ашваджит, Башпа, Маханама и Бхад¬рика, которые оставили Его, увидели Его и сказали друг другу: «Вон идет шраман Гаутама, который ослабел в своей практике, оставил тапас, рас¬пустился, ел изобильно и пренебрегал устранением всего мирского, предаваясь жизни, полной излишеств. Теперь он пришел сюда. Не будем вставать пред ним, не подадим ему одеяние и чашу. Если подойдет, то пусть сам садится вон на то сиденье, которое пустует. Таково было соглашение, которое они установили меж собой, но Аджнята-Каундинья не одобрил этого в своем уме. Учитель прибыл, но эти пятеро не были способны осуществить свои намерения — выказать свое неуваже¬ние к нему. Они нарушили свое соглашение и поднялись со своих сиде¬ний. Один подошел встретить Учителя, другой приготовил для него сиденье и воду для омовения ног и рук.
«Добро пожаловать, — сказали они, — просим воссесть на это сиденье».
Будда сел и сказал им много слов, приведших их в восторг. Они называли его «аушмат» Гаутама — «долгоживущий», спрашивали Его, не достиг ли Он высшего Знания, ибо, как они видят, чувства Его ясны и остры, а кожа чиста. Но Учитель сказал: «Не называйте другом и высокочтимым Гаутамой того, кто стал Буддой и Татхагатой. Бхагават есть святой — Архат и Высочайший Будда. Он может спас¬ти мир; на все живое Он смотрит как на детей своих. Звать Его простым светским именем — значит оскорблять отца. Такое — недостойное деяние. Зовите меня Буддой, Татхагатой!, — Он произнес эти слова, и пять шраманов стали Его первыми учениками-бхикшу, пали к ногам Его, исповедались и исполнились благоговения. После слов «Придите ко мне, о бхикшу», — «счастливая группа пяти» облачилась в оранжево-желтые одеяния бхикшу. Они сбрили волосы и бороду и пре¬исполнились счастья.
Перед глазами Пробужденного вдруг простерлись 1000 тронов, сделанных из 7 видов драгоценностей. Он обошел три из них, которые принадлежали прошлым Буддам и воссел на четвертый. После этого из Его тела излился свет, осветивший 3 000 000 миров. Земля дрожала, и все живые существа очистились. Из-за облаков появились сонмы богов, которые поднесли Ему Зо¬лотое Колесо — Дхармачакру с тысячью спицами и попросили Его привести в движение Колесо Учения.
После этого Он дительное время молчал, но в полночь заговорил с учениками, чтобы порадовать их.
Наконец, в конце ночи, когда начала заниматься едва различимая полоска утренней зари, Он начал проповедовать.
Совершенный Будда сказал:
«О бхикшу, внемлите, освобождение от смерти найдено. Внемлите, бхикшу, Я наставлю вас. Я открою вам свое Учение, Дхарму.
Если последуете вы моему наставлению, то вскоре достигните высшего завершения святого стремления... Вы еще в этой жизни познаете Истину и станете с нею лицом к лицу.
Две есть крайности, о бхикшу, которым не должен следовать отрекшийся от мира. С одной стороны, обычное в миру поведение — влечение к вещам, прелесть которых зависит от страстей и, в особенности, от чувственности. Это путь низший, путь заблуждающихся, недостойный, неполезный, годный только для преданных сансаре и обычному в ней поведению. С другой стороны есть путь аскетизма, путь мучительный, путь болезненный, недостойный и бесполезный.
Есть Срединный путь, о бхикшу, чуждый этих двух крайностей, открытый Татхагатой, Путь, глаза открывающий, знание дарующий, к обретению Покоя, к достижению Высшей Мудрости, к Полному Пробуждению, к Нирване ведущий.
Какой же этот Срединный Путь, о бхикшу, чуждый этих двух крайностей, открытый Татхагатой, Путь, глаза открывающий. Знание дарующий, к обретению Покоя, к достижению Высшей Мудрости, к Полному Пробуждению, к Нирване ведущий?
Воистину, о бхикшу, это святая Истина о пути, ведущем к прекращению страдания. Это Святой Восьмеричный Путь освобождения: Истинное воззрение, Истинное намерение, Истинная речь, Истинная жизнь, Истинное деяние, Истинное усилие, Истинное осознавание, Истинное самадхи.
Такой, о бхикшу, этот Срединный Путь, чуждый обеих крайностей, открытый Татхагатой, Путь, глаза открывающий, Знание дарующий, к обретению Покоя, к достижению Высшей Мудрости, к полному Пробуждению, к Нирване ведущий.
И вот, о бхикшу, благородная, святая Истина о страдании:
Муками сопровождается рождение. Мучительна старость. Мучительна болезнь и смерть мучительна. Соединение с неприятным — страдание, и разлука с приятным, и всякое неудовлетворенное желание — также являются страданием. Ее пять родов сочетаний, возникающих от привязанностей, мучительны. Такова, о бхикшу, Истина о страдании.
И вот, о бхикшу, благородная Истина о причине страдания:
Воистину, это — жажда, причиняющая возобновление бытия, ведущая от рождения к рождению, сопровождаемая чувственными вожделениями, ищущая удовлетворения то здесь, то там: желание удовлетворения страстей, желание будущей жизни, жажда успеха и власти в этой невечной жизни. Такова, о бхикшу, Истина о происхождении страдания.
И вот, о бхикшу, благородная Истина о прекращении, угасании страдания:
Воистину, это отрешение от той жажды бытия, ведущей от рождения к рождению. Отказ от нее, прекращение этой жажды путем полного преодоления всех желаний, ввергающих нас а сансару. Это полное освобождение от влечения этой временной жизни, избавление от него, отречение от него, отделение себя от него, победа над ним. Такова, о бхикшу, истина о прекращении страдания.
И вот, о бхикшу, благородная Истина о пути, ведущем к Нирване, к преодолению страдания:
Воистину, это открытый Татхагатой Путь, лишенный двух крайностей, Путь, глаза открывающий, Знание дарующий, к обретению Покоя, к достижению Выс¬шей Мудрости, к полному Пробуждению, к Нирване ведущий: Истинное воззрение, Истинное намерение, Истинная речь, Истинное деяние, Истинная жизнь, Истинное усердие, Истинное осознавание, Истинное самадхи.
Такова, о бхикшу, Истина о Срединном Пути Восьмиричном, преодолеваю¬щем сансару и ведущем к Нирване.
Эти Истины о страдании, о причине страдания, о прекращении страдания — Нирване и о Пути, ведущем к ней, не встречались в учениях, пе¬редававшихся преданием. Внутри Татхагаты открылось видение, возникло Зна¬ние, возникла Мудрость, пробудилась Премудрость, ведущая к Нирване, возник Свет. Я шел, о бхикшу, своим проверенным путем, поэтому и открылось во мне Видение, возникло Знание, появилась Мудрость, пробудилась Премудрость, проя¬вился Свет, поэтому и открылась Татхагате Истина о страдании, о причине страдания, о Нирване и о Пути к ней, хотя их и не было в учениях, переданных преданием...
И оттого, что Татхагата постиг эти святые Истины о страдании, о причине страдания, о Нирване, и о Пути к ней, и открылось в нем Видение, возникло Знание, появилась Мудрость, пробудилась Премудрость, и проявился Свет. И что эти Истины являются благородными, святыми, доказывают мои Видение, Знание, Мудрость, Премудрость и Свет.
Именно для того, чтобы я смог преодолеть сансару, мне и понадобились эти Видение, Знание, Мудрость, Премудрость и Свет.
И от того, что у меня возникли эти Видение, Знание, Мудрость, Премудрость и Свет, я и смог преодолеть источник и причину страдания. Именно поэтому я и приобрел навык в Пути, который называю Восьмиричным.
И пока, о бхикшу, знание и прозорливость Татхагаты не были вполне ясны Ему относительно каждой из этих Четырех благородных Истин в их тройном постижении и в их Двенадцатичленной Обусловленной Зависимости — до тех пор Он в неуверенности размышлял относительно того, достиг ли Он полного Пробуждения в Мудрости, непревосходимой на небесах и на земле всем родом шраманов-аскетов и брахмамов, богов и людей.
Но как скоро, о бхикшу. Знание и Пробуждение Татхагаты вполне ясно постигли и осознали каждую из этих Четырех святых Истин в их тройном по¬стижении и в их Двенадцатичленной Обусловленной Зависимости — лишь тогда убедился Татхагата в достижении Им полного Пробуждения в Мудрости, полно¬го Просветления, не достигнутого ни на небе, ни на земле.
И вот, о бхикшу, теперь это Видение, Знание, Мудрость, Премудрость и Свет проявились во Мне. Необратимо отныне Освобождение Татхагаты. Мое настоящее бытие — последнее, бхикшу, и не будет для меня новых рож¬дений! — так говорил Благословенный Будда. Общество же пяти бхикшу и двух оленей, радуясь невыразимо, превозносило слова Бхагавата. И когда Сутра была досказана, в высокочтимом Каундинье, первым из бхикшу, открылось Видение Истины, чистое, без малейшего искажения.
Боги, обитатели 33-х небес и другие, возгласили: «Ныне в Бенаресе, в роще Мригадайской, где упали Риши, приведено в движение Бхагаватом Буддой Колесо Верховной Проповеди, его же движение не остановить ни шраману, ни брахману, ни богу, ни Маре, ни Брахме, никому из вселенной».
И в это же мгновение по всем мирам эта весть прокатилась гулом, и 10 000-ная сфера миров задрожала, заколебалась и затряслась. Мир озарился беспредельным сиянием и светом, в котором поблекли всё великолепие богов и небожителей. Бхагават Будда обратил свой взор на первого из учеников и воскликнул: «Ты понял, Каундинья?, Ты понял, Каундинья?, Ты понял, Каундинья?».
Возможно Бенаресская проповедь не была первой, об этом говорят некоторые тексты тибетской и китайской традиций, но она считается таковой, потому что более ранние откровения Будды слишком сложны для понимания обычных людей.
Сутра об отсутствии Атмана
Учитель Будда, таким образом, понял живых существ, подверженных страданию, ослепленных мраком невежества, связанных узами эгоистичных взглядов, придавленных горой гордости, истребляемых огнем желания, ранимых оружием ненависти, брошенных в пустыню сансары и неспособных пересечь поток рождения, старости, болезни и смерти. Чтобы освободить их от страдания, из промежутка между Его зубами, напоминающими пре¬красную звонкую раковину, Он вытянул свой язык, наделенный чудесной силой, извлек звук голоса, подобный голосу Брахмы, и изложил свое драгоценное Уче¬ние.
Второй Сутрой, которую Он произнес, была Сутра о несуществовании какой-либо отдельной и изолированной от окружающего мира «души» или Атмана.
Распространение Проповеди
Учение было провозглашено, и первые пятеро, или «счаст¬ливая группа пяти», стали первыми бхикшу-монахами Будды, начиная с Каундиньи, который после первой проповеди стал Архатом . Это были первые члены Буддийской Арья Сангхи — Вселенского Братства Освобожденных — Будды и Его Сыновей.
«Я освобожден, бхикшу, — наставлял их Будда, — от всех уз, человеческих и божественных. И вы, бхикшу, так же свободны от них. Идите же, бхикшу, и странствуйте для приобретения многих, для блага многих, из сострадания к миру, ради пользы и благополучия всех существ и людей.
Не ходите, бхикшу, по одному и тому же пути. Проповедуйте Дхарму ис¬тинную в своем начале, середине и конце, истинную по духу и исполнению. Моя Дхарма есть Учение милости для всех. Проповедуйте Дхарму ясно и понятно. Я призываю вас, бхикшу, чтобы каждый учил Дхарму на своем родном языке.
Провозглашайте необходимость совершенной, чистой и святой жизни. Есть существа, очи которых едва-едва застилаются прахом. Но если не будете пропо¬ведовать им Дхарму, то они так и не достигнут спасения. Если же Учение бу¬дет им возвещено, то они постигнут Дхарму.
И я также, бхикшу, направлюсь в Урувелу, в Сенанинагаму, для пропо¬веди Дхармы».
Обращение Кашьяпы
В той местности, куда отправился Будда, предавался тапасу отшельник-шраман — огнепоклонник Кашьяпа. Он считал Огонь пер¬вопричиной всего мироздания. Очень много людей почитали его и считали своим учителем. Будда и Кашьяпа встретились при большом скоплении народа из Раджагрихи и общаясь применили по отношению друг к другу множество аргументов и сиддх. Их пещера, куда они удалились для диспута, содрогалась от громов и окутывалась густым черным дымом. Когда, после продолжительного времени, пелена рассеялась, то все смогли лицезреть на холме Гайяширша Победоносного Будду Шакьямуни и склоненного к его ногам великого старца. Толпа из его 500 уче¬ников и людей, почитателей из народа окружили их. Все они верили, что в Огне скрыта божественная сила — источник всего. И вот перед этими людьми, бывшими учениками Кашьяпы, Будда произнес свою Огнен-ную Сутру, где переосмыслил огонь в духе Дхармы, представив его пламенем, в котором бурлит вся вселенная.
Он говорил: «Все горит, бхикшу. Все в мире объято пламенем. Но каким образом, о бхикшу? Взор ваш горит. Видимые вещи горят. Горят впечатления, основанные на зрительных восприятиях. Соприкосновение взора с видимыми вещами — уже вспышка пламени. Ощущение, этим соприкосновением производимое, приятное ли, неприят¬ное или безразличное, также — горение...
Но каким же огнем пламенеет все это? И я говорю истину: все горит огнем вожделения (тришна), огнем гнева, огнем неведения, го¬рит муками рождения, горит печалью увядания и терзанием смерти, горит ды-ханием скорби и стонов, горят неизбежностью страданий. Все объято огнем уныния и отчаяния. Слух наш горит. Звуки обжигают уши. Мы вдыхаем запах огня, и язык ощущает вкус пламенеющей сансары. Тело наше в огне. Прикоснитесь к предметам этого мира, и они горят... Дух наш объят огнем, и наши мысли пылают... О, бхикшу, осознайте все это! Ученик, наставляемый в Учении, идущий Путем Благородным , понимает ска¬занное мною, сказанное Татхагатой. Взор его переполняется утомлением, ему невыносимо видеть пылающие вещи, его жгут впечатления рассудка, основан¬ные на видении пылающего вихря сансары... Он изнемогает от треска огня и от всех ощущений тела, которые есть прикосновение огня. Процесс самого мыш¬ления — костер... Но спокоен он, видя это, сбрасывает тлеющую одежду страстей и стано¬вится свободным от них. Освободившись, он достигает своей Нирваны, своей свободы, и реально постигает, что способность к перерождению погашена в нем, что совершена свя¬тость, выполнена Дхарма и дальнейший возврат в этот огненный мир более для него невозможен...»
У него сразу появилось полтысячи учеников, преданных и счастливых бхикшу. Даже нага Мучалинда, укрывавший в свое время Бодхисаттву в джунглях своим телом, явился к нему в образе юноши для получения поучений в Дхарме. По одиночке и группами, аскеты-шраманы и брахманы, люди из народа всех сословий и варн шли к Нему и, услышав священные слова: «Приди ко мне, о бхикшу», — облачались в оранжево-красноватые одежды.
Обращение Шарипутры и Маудгальяяны
Получив проповедь и наставления, ученики следовали за ним, составляя его постоянную свиту, или уединялись для реализации Дхармы. Они встречались друг с другом и обменивались достигнутым опытом. Они искали Освобождение от смерти и с радостными лицами сообщали друг другу, что Освобождение это найдено. Спрашивали себя, за сколько време¬ни может достигнуть своей цели человек, стремящийся к Нирване, и старались уяснить друг другу образами и сравнениями, что день и час, в который чело¬век обретет плод бессмертия, не в его власти, однако Учитель обещал ученику, что если тот установится на истинном Пути, то через малое время получит то, что влечет благородного на чужбину — достижение цели святого стремления — сознание единственно реальной Истины. Ученик сравнивался с земледельцем, который должен пахать, сеять, оро¬шать свою землю, но не может сказать, что плод созреет сегодня или завтра. И, однако, день зрелости наступает. И всякий, кто пережил подобное Просветление, твердо помнил место, где он получил это блаженство: как возведенный на престол раджа всю свою жизнь помнит место, где он родился, где возведен царем или где он победил врагов, так и бхикшу должен думать о месте, где он отказался от светской жизни и надел шафрановую тогу, сшитую из пожелтевших лоскутков, о месте, где он познал Четыре Благородные Истины, и о том месте, где он, освободившись от умственных и греховных заблуждений, достиг Освобождения и увидел его лицом к лицу.
Среди ученых брахманов Магадхи было много образованных и талантливых людей. Таким был Шарипутра, который уже в 16 лет прослыл за искушенного в диспутах. Другой, по имени Маудгальяяна, своей начитанностью в Ведах и ос¬ведомленностью в науках был подобен царю, хотя и без короны на голове. Мо¬лодые люди, оба близкие друзья, были приверженцами шрамана Санджайи. Они поклялись: кто первым достигнет освобождения от смерти, должен сообщить об этом другому. Однажды Шарипутра увидел одного из учеников Будды — Ашваджита, который с достоинством и полный спокойствия, с опущенными глазами прохо¬дил по улицам Раджагрихи, собирая милостыню. Когда он увидел его, то по-думал: «Наверное, это один из шраманов, которые святы на этом свете, по¬скольку достигли Пути. Подойду я к этому подвижнику и спрошу его: «Друг! Во имя чего ты отрекся от мира? Кто твой учитель и чье Учение ты испове¬дуешь?» Но Шарипутра усомнился: «Теперь не время спрашивать этого бхикшу: он ходит по домам, собирая подношение. Пойду-ка я за ним, как ходят за че¬ловеком, от которого чего-либо хотят».
Когда бхикшу Ашваджит, собрав подношение, решил вернуться, он заме¬тил подошедшего к нему шрамана Шарипутру с поклоном. Обменявшись приветст¬венными дружескими словами, они пошли рядом. Тут Шарипутра, нищенствую¬щий шраман, спросил высокочтимого бхикшу Ашваджита: « Лицо твое, друг, ясно: во имя чего ты отрекся от мира, кто твой учитель, чье учение ты исповедуешь? Это великий щраман, друг. Сын Шакьев, вышедший из дома Шуддходаны и отрекшийся от сансары, Он Архат, мой Совершенный Учитель и Его, Побе¬доносного, Учение исповедую я.
«А что говорит твой Учитель, друг, чему Он учит?»
«Я новичок, друг, недавно я оставил мир и только что обратился к этой Дхарме и к ее Винае , я не могу возвестить Дхарму во всей ее полноте, а могу только вкратце сказать тебе о ее смысле».
И сказал тогда нищий шраман Шарипутра высокочтимому Ашваджиту:
«Пусть будет так, друг. Скажи мне хоть немного и именно о смысле Учения! Я только и желаю знать смысл Учения, зачем мне говорить о его букве?»
И тогда высокочтимый Ашваджит сказал аскету Шарипутре такие слова Дхармы: « Совершенный Татхагата учит о причинах существования, происходя¬щих от одной причины, и об их прекращении — таково Учение Великого Шрамана».
Когда нищий шраман Шарипутра услышал эти слова Дхармы, то он сразу постиг, о чем идет речь, и пробудилось в нем чистое и незапятнанное чувство истины, и он познал, что «все, имеющее начало, должно иметь и конец».
«Если Учение состоит только в этом, — обратился он к Ашваджиту, — то ты достиг состояния, где не существует никакого страдания, — состояния не¬виданного за мириады лет!»
После этого Шарипутра отправился к Маудгальяяне, своему другу.
«Лицо твое, друг, ясно, — сказал Маудгальяяна, увидел Шарипутру, — не нашел ли ты Освобождение от смерти?»
«Да, друг, — ответил Шарипутра, — я нашел Освобождение от смерти, — и он рассказал ему о своей встрече с Ашваджитом, и у Маудгальяяны также открылось «чувство чистой, незапятнанной Истины».
Тщетно их учитель Санджайя старался удержать их при себе, они вместе с большой толпой шраманов отправились в рощу, где пребывал Будда. Словно шафрановое море окружало Победоносного: в желтовато-красных одеяниях спо¬койными рядами с прямыми спинами и устремленными на Джину лицами си¬дели достойные Архаты, другие бхикшу, недавно получившие посвящение. Даль¬ше в белых одеждах восседали о упасаки, ученики-миряне. За ними внимал Проповеди пришедший из столицы народ; отчетливо, мерно и гулко раздавалось слово Будды, с многочисленными повторениями сказанного, с пояс¬нениями, нарастающими и удаляющимися раскатами грома отдавалось оно в сердцах внимавших. Подходили новые последователи, самозабвенно кланялись девятирично по многу раз, потом садились на свободные места и замирали...
Победоносный, увидев приближающихся к нему, сказал своим окружаю¬щим, что эти двое, подходящие к Нему сейчас, будут первыми и благородней¬шими из учеников Его. Оба шрамана получили, таким образом, посвящение от самого Будды.
Практическая направленность проповеди Дхармы
Все, что говорил Будда, запоминалось наизусть, заучивалось и применялось на практике способными учениками. Будда говорил, что передал своим последователям, все необходимое для практики Освобождения. Однажды состоялся такой разговор, когда Бхагават («Победоносный» — эпитет Будды) пребывал в лесу близ Каушамби. Он взял в руки несколько листьев и спросил учеников:
— Как вы полагаете, бхикшу, что больше — тех листьев, которые я держу в руке, или листьев в лесу?
— Тех листьев, Учитель, которые Победоносный взял в руку, очень немного, а гораздо больше листьев в лесу.
— Точно так же, бхикшу, то, что я познал и не возвестил вам, гораздо больше того, что я вам возвестил. Почему же я не возвестил вам это¬го? Потому, бхикшу, что это вам совершенно бесполезно, потому что это не нужно для совершенной жизни, потому что это не ведет к отречению от сансары, к уничтожению всего чувственного, к прекращению всего скоропреходя¬щего, к миру, к познанию, к пробуждению, к Нирване: потому я и не возвестил вам этого.
Что же Я вам возвестил? Воистину, о бхикшу, я возвестил вам, что такое страдание. Я возвестил вам, что такое тришна — причина страданий. Я возвес¬тил вам, что такое Нирвана, где нет страдания. Я возвестил вам о Пути, ве¬дущем к Нирване».
Иными словами Будда не рассматривал вопросы космогонии и окончательной эсхатологии, дабы не «расслабить» текущую практику учеников.
Учение о карме
Учение об всеобщем законе кармы или законе воздаяния является одной из основ Дхармы Будды. Карма обнаруживается в бесконечном опыте многих существований, согласно которому наше на¬стоящее является результатом того, что мы делали, говорили или думали в прошлом. Добро, которое мы творим, и вознаграждение, следуемое за этим, является благом, зас¬лугой. Плохие, дурные поступки и наказание, которое они нам приносят, являет¬ся злом. Этот процесс получения наград и наказаний продолжается в бесконечном круге причины и следствия, рождения и смерти. Будда не отвечал на вопрос о происхождении кармы, равно как и мира сансары, обусловленного кармой. «Если в человека попала стрела, то для него важнее быстрее ее вырвать, а не задаваться вопросом по поводу пославшего ее, — говорил он, — ведь человек умрет прежде, чем узнает это. Узнать же, кто ее послал, можно лишь после выздоровления, то есть Пробуждения. Следовательно, вопрос о происхождении мира не снимался, а отодвигался и в этом проявилась практическая особенность Дхармы.
Будда учил, что закон кармы лишь определяет наши благие и дур¬ные последствия деяний, чуств и мыслей —выхода из этого круга он, сам по себе, не предполагает. «Одни возвращаются в ма¬теринское лоно; делающие зло попадают в преисподнюю; творящие добро рож¬даются на небесах...» (Дхаммапада), но рано или поздно и небеса прощаются с существом, не успокоившим в себе волнение элементов, на которые делится его поток созна¬ния, и возрождается вновь для того, чтобы страдать.
Учение о милосердии
Взяв в качестве отправной точки всеобщность страдания, Будда являет миру Учение, свидетельствующее о совершенном и окончательном Освобож¬дении от мирового зла. «Существует пять вещей, — говорил Будда, — которых не может достигнуть ни один шраман и ни один брахман, ни дэва-бог, ни Брахма, ни Мара и ни одно существо на свете. Какие же это пять вещей? Это, чтобы не состари¬лось то, что подлежит старости; чтобы не болело то, что подвержено болезни; чтобы не умирало то, что должно умереть; чтобы не падало то, что подвержено падению: чтобы не погибало то, что подвержено исчезновению - вот чего не может достигнуть ни один шраман и брахман, ни дэва, ни Брахма, ни Мара, никто».
Брахманизм, воспринимая карму такой какой она есть не пытался изменить ход вещей, не пытался уйти от действия кармы: кто не попадал в высшие божественные сферы через жертвоподношения, тот выпадал обратно на землю и пожинал неумолимое возмездие судьбы. Но Дхарма Будды противопоставила этому взгляду метод Освобождения от неумолимого рока. Она противопоставила идеалам жестокости и захвату, чудовищным пуджам и кастовому угнетению совершенно новый идеал - ненасилие и пробужденный бодрствующий ум, мудрость и энергию, созерцание и радость, милосердие и любовь ко всему живому, сердечную открытость окружа¬ющему миру. Именно через дружественность ко всему живому, милосердие и сострадание, сорадость и уравновешанность его учение предлагало избавиться от страдания и достичь другого берега - истинного блаженства нирваны.
Учение о Нирване
Будда, передал своим ученикам метод реализации, применяя ко¬торый обнаруживают результат - Пробуждение в состоянии блаженной Нирваны, которую уже никто не в силах изменить или разрушить: ни боги, ни люди, ни судьба. Будда говорил о ней, как о единственной реальности, как о предмете всех устремлений и желаний. Именно в идее Нирваны, перед которой «слова останавливаются» и заключен важнейший смысл Его Учения. «Как великое море проникнуто только одним вкусом — вкусом соли, так и мое Учение и эта Виная проникнуты только од¬ним стремлением — стремлением к Освобождению», — говорил Он. Была провозглашена свобода от всеобщего и безжалостного закона кармы. Этот проблеск или прорыв внутреннего прозрения приводит к Совершенной Мудрости, преодолевающей из¬вечный барьер между личностью и миром, к целостному и непосредственному восприятию действительности и к обретению сверхвозможностей.
Ниришварика
Поэтому Будда был выше понятий многобожия или единобожия и не рекомендовал своим последователям относиться к Абсолюту (Нирвана, Будда) так, как это предписывается в Ведах. Поэтому буддистов в Индии называли «ниришварика» —отвергающие веру в Творца мира. Но какого Творца? Брахмы или Вишну, которые «узурпировав» роль «Творца» выступали в роли «демиургов»? Вспомним космическую модель в учении Махавиры, в Джайнизме, где сам запредельный Пуруша и является суперкосмосом, частью которого является человечество. Разумеется, Будде эта система взглядов была известна, возможно, он ее даже разделял, но его манера изложения космологии не предполагала подобные экскурсы в метафизику. Он считал это знание вторичным: Пурушу никто и никогда не создавал, поэтому идея о «Творце» мира отпадала, вследствие тождественности мира и самого Пуруши. Осво¬божденный дух человека, терминологически выражаемый посредством слов Будда («распространивший Пробужденность на все сферы бытия»), Татхагата («такшествующий») или Нир¬вана («угасание клеш»), которые в Буддизме не противопоставлялись — вот что было для него главным. Освобождение, будучи скрытой приро¬дой самого человека, достигается заслугами самого ищущего, когда накопленный им благой удел за время странствий по бесчисленным, созданным его кармой, мирам позволяет приобщиться к Изначальному Будде , который никогда не перестает быть сущим. Поэтому, Будда, не относился одобрительно к «пустым» спорам теоретической софистики, об определении, например, Абсолютного начала или положительной характе¬ристики Нирваны, поскольку все понятия, считал он, далеки от истинного состояния Будды. Он предлагал все постигать практически, ибо все тайны бытия и смерти, нирваны и сансары раскрываются во время Пробуж¬дения или Бодхи.
Учение о равноправии
«Моя Дхарма,— утверждал Будда,— есть Учение милосердия для всех. Как вода омывает всякие берега и очищает доброе и злое и как неба довольно для всех, так и мое Учение не знает различия между мужчиной н женщиной, знатным и незнатным, шудрой и брахманом...»
«Как великие реки, сколько бы их не было: Ганга, Ямуна, Атиравати, Сарабху, Маги, достигая океана, теряют свое старое имя и свой старый род и приобрета¬ют отныне только имя великого океана, так, бхикшу, случается и с этими четырьмя варнами — кшатриями, брахманами, вайшьями и шудрами: если они, сооб¬разно Учению, возвещенному Победоносным Татхагатой, покинут свою родину и придут на чужбину, то потеряют свое старое имя и старый род и будут отныне носить только одно имя — бхикшу, следующих за Сыном Шакьев...»
Если человек становился последователем Будды или монахом Сангхи, то он оказывался вообще по ту сторону варн.
Когда Будду спросили, к какой варне Он принадлежит сам, Он ответил, что это праздный вопрос: Он ни брахман, ни царевич, ни кшатрий. Он отре¬шился от мира и он выше всех его законов. Будда признавал не равнопра¬вие каст, а их ненужность. «Мудрец, рожденный простыми людьми, — говорил Он, — становится великим, когда очищает себя терпением от всего нечистого».
Один из бхикшу свидетельствовал: «Происходил я из низкого рода, был я беден и нуждался. Работал на черной работе и выметал цветы увядшие и поб¬лекшие из храмов и дворцов. Люди меня презирали, не обращали на меня ника¬кого внимания и бранили. Униженно почтителен я был со всеми. И вот уви¬дел я Будду с его бxикшy, когда Он, великий Джина, входил в город Магадхи. Сбросил я свою ношу и подошел, чтобы преклониться перед ним. Из милосердия ко мне остановился Он, Совершеннейший из людей. И склонился я к ногам Учителя, приступил к Нему и спросил Его, высочайшего из всех принять меня, как бхикшу. И сказал мне Милосердный Учитель, сострадающий всему миру: «Приди ко мне, о бхикшу!»
Далее бхикшу Сунита рассказывает, как он удалился в лес и там, преда¬ваясь созерцанию, достиг Освобождения. Пробуждение снизошло на него... И увидел Учитель, как окружили меня боги. Улыбка появилась на Его лице, и Он сказал мне такие слова: «Священным жаром и целомудренной жизнью, победой над самим со¬бой — вот как делаются брахманами, это есть высшее брахманство».
Когда махараджа Аджаташатру, сын Бимбисары, упасака, спросил Будду, как относиться к человеку из народа, оставившему свой дом и обратившемуся к духовной жизни, и что будет, если раб или слуга махараджи наденет желтое одеяние и станет жить бхикшу по мысли, слову и делу, Будда ответил в свою очередь спросил: «Скажешь ли тогда, — спрашивает Будда махараджу, — пусть этот че¬ловек будет опять моим рабом и слугой, пусть он встает и падает предо много ниц, пусть он делает то, что я велю, пусть он живет для моего удовольствия, говорит мне приятное и смотрит мне в глаза?»
«Нет, Бхагават, — отвечал раджа Будде, — я преклонюсь пред ним, приглашу его сесть, предложу ему одежду, пищу, кров и лекарство, если он болен, обеспечу ему жилище, стражу и защиту, приличествующую ему.
Настика
Учение Будды не признавало авторитет брахманских книг Древней Индии — Вед, из-за оби¬лия в них массы ненужных для Освобождения ритуалов, сковывающих волю и разум человека по рукам и ногам, налагавших один запрет на другой. Он часто указывал на деградацию традиций Вед и Брахманизма и отно¬сился к ним как к низшим религиозным верованиям.
Будда выступал против всех видов суеверий, которые сковы¬вали человеческий выбор, особенно против кровавых жертвоприношений, и снижение их числа и роли в последующие века в Индии — это заслуга исключительно Будды. Довольно терпимо относясь к почитанию различных богов, Будда, добавлял, что почитание одного единственного бхикшу, последователя Будды несрав¬ненно выше, чем благоговение перед сонмом подверженных карме божеств. Почитание Муни— реализовавшего себя человека, выше почитания всех богов.
Абхидхарма
С учеными людьми, философски настроенными брахманами шраманами и с бхикшу, выходцами из этих категорий Будда говорил на их языке. Такой язык назывался языком шастр (комментариев). Учение, излагаемое таким образом называлось Высшая Дхарма или Абхи-дхарма (метафизика) и являлась основой философского Буддизма.
Будда утверждал, что его высшее учение объясняет все явления жизни и практики посредством особой теории дхарм. Примером служит индивидуальное сознание человека, которое рассматривалось в качестве потока неделимых частиц или элементов, носителей определенных качеств — дхарм. Каждая носитель-дхарма являлась либо положительной, либо негативной, в зависимости от буддийской цели спасения. Будда насчитывал таких дхарм около ста. Как буквы алфавита, числом всего не более тридцати группируются в слова и отражают всю многообразную лексику языка, так и дхармы сознания, группируясь, создают устойчивые сочетания, что приводит органы чувств человека и их объекты к сцепке и состоянию своего особого восприятия мира. К таким дхармам относились пять стихий, клеши, мудрость и интуиция, короче все содержимое психики человека. Будда вычленял из дхарм те, которые были необходимы для Освобождения (дружественность, сорадость, сострадание, равностность, усердие и др.) и рекомендовал подавлять дхармы-клеши (страсть, ненависть, жадность и пр.). Можно видеть, что пробуждение Будды внесло перемены в учения его наставников — Арады и Удраки, по сути он восстановил их неискаженные древние корни, отбросив ложные наслоения.
Сутры
С бхикшу, брахманами и шраманами, другими людьми, которых более занимали проблемы этические Будда говорил на языке сутр, то есть «суждений». Любая тема, по прецеденту, рассматривалась с точки зрения принятия (положительного примера) и отвержения (не должного поведения). Поэтому сутра или речь Будды является «перекрестком» мнений, суждений относительно любого явления, его оценки с точки зрения приемлимости буддийских правил и этических норм.
Как правило, исходя из принципа ахимсы (ненасилия), Будда не начинал своей речи до момента, пока кто-либо из присутствующих не обращался к нему с вопросом. При этом ясность изложения темы Буддой не являлась гарантией от пристрастного восприятия со стороны отдельных лиц и категорий слушателей, среди которых были не только люди. Уже, начиная с Бенаресской сутры, в слушаниях Будды участвуют боги, асуры, наги, киннари, якши и другие существа.
Виная
Сами правила и этические предписания излагались Буддой по случаям нарушения кем-либо из бхикшу, послушников или мирских поседователей вначале небольшого «неписанного» устава и свершения проступков, нарушающих жизнь Сангхи, приводящих к искажению учения или негативным последствиям для самого виновникапотерявшего осознанность. Со временем таких правил стало насчитываться свыше двухсот (253 для полного монаха). Для предотвращения проступков и для покаяния в каждом из них проводились ритуалы Пратимокши (исповеди).
Джатаки или истории о прошлых жизнях
После обеда Будда обычно отдыхал в тени деревьев, и только к вечеру, когда спадала тропическая жара, вокруг него собирались слушатели, и Он вел с ними беседы. Его чарующий голос, увлекательная речь, красочные образы, исполнен¬ные глубокого смысла, стремление быть понятным каждому — делали чудеса. И если с брахманами Он говорил возвышенно и проникновенно, а бхикшу и йогам Он да¬вал драгоценные наставления, советы по практике Винаи и созерцания, то просто¬му народу Он рассказывал истории о своих прошлых воплощениях и деяниях, мудрые притчи, содержащие мораль и основные положения Дхармы. По разным случаям Он рассказывал предания из прошлых кальп, и, если речь шла о Его прошлых деяниях, то в конце рассказа Он непременно отождествлял персонажей с известными современниками из числа членов Сангхи или известных мирян-лоследователей. Будда был добр, прост в обращении, не требовал жертвоприношений, не был похож на напыщенных брахманских жрецов, которые, принимая от народа деньги, считали всякое соприкосновение с ним осквер¬нением. Для облегчения восприятия, он обращал¬ся к народу на общедоступном языке пракрите, на котором говорили жители Магадхи и сопредельных областей.
Тайная проповедь
Кроме обычных, экзотерических, Будда преподавал и особые, тайные учения, которые не подлежали разглашению в силу их особого эзотерического характера и опасности превратного толкования . К ним относились Праджнчпарамита, тантрический путь преображения и Дзогчен, - «Великое совершенство»
Есть несколько мнений по поводу тайной проповеди Дхармы Будды. Одно из них утверждает, что Будда, кроме обычных мест для проповеди среди людей, куда мог придти любой желающий, посещал и иные, недоступные места, где излагал глубинные аспекты своего учения для особых слушателей, готовых их воспринять. Это могли быть вершины неприступных гор, другие страны, континенты, небеса, иные измерения.
Другое мнение исходит из предположения у разных категорий слушателей различных способностей восприятия. Будда мог никуда не уходить, а оставаться на месте, в Шравасти или Раджагрихе, но при этом Он представал в совершенно разных образах перед группами с различным восприятием. Для одних это был аскет-шраман, для других сияющий в славе герой, для третьих божество, подавляющее всех демонов и богов ведического пантеона .
Оба мнения подтверждаются буддийскими источниками и связаны с учением о Трех Телах Будды. Такое положение вещей создавало предпосылки для создания разных идей о природе Будды и характере Его учения, что позднее выразится в появлении множества буддийских школ и направлений.
Праджня-парамита
Будда не считал свое Учение принадлежащим к какой-либо школе или направлению, ведь оно было лишено крайностей утверждения и отрицания, поэтому он называл его «срединным». Будда советовал постигать эту срединность через созерцание и понимание Шуньяты . Созерцание пустоты порождает праджню (пред-ум, Премудрость), которая в свою очередь постигает мир мгновенно, не оставляя места сомнениям логического мышления.
Праджня считалась главной из парамит (запредельных совершенств), наряду с отдачей, нравственностью, энергией, терпением, медитацией и другими, с помощью которых достигается состояние Будды. Учение о праджня-парамите, по преданию, Будда «спрятал» до времени в мире нагов, древнейших существ, мир которых доступен для восприятия далеко не всем.
Учение о Пустоте
Словом Шуньята или пустота в учении Будды обозначается состояние сознания, переживающего срединное воззрение, то есть без крайностей утверждения, и без крайности отрицания. Будда считал, что весь феноменальный мир с его страданием не может быть постигнут правильно обычными органами чувств и умом. Поэтому этот мир есть «пустота». С другой стороны и сама нирвана, для не пережившего ее, также непонятна и «пуста», и сама мысль о ней является для такого человека страданием. Поэтому пустота, пронизывающая все мироздание является не субстанцией, а недвойственным переживанием, особым состоянием, достигаемым практикой Дхармы, а не словами.
Учение о сознании
Будда придавал исключительное значение сознанию человека, его мыслям. «Сознанием управляется мир, — говорил Он, — с сознанием связана его судьба». Он говорил о чистом сознании, в котором посредством подавления негативных элементов-дхарм вытеснены все негативные, мешающие Пробуждению причины переживания сансары. Сам метод очищения сознания (упая) приравнивался по значимости к праджне-премудрости, а в идеале признавалось их изначальное единение. Сознание, лишенное сансарного содержания обычных органов чувств, без клеш, без кармы, естественно приходит к Пробужденному Изначальному состоянию. Как и учение о праджне, пустоте, учение о чистом сознании Будда проповедовал особым слушателям — бодхисаттвам, которые составляли махаянскую часть его учеников.
Тантра
Будда говорил о длительности и непрерывности Пробужденной Основы жи¬вого существа в трех преображенных состояниях бытия, Трех Телах Будды. Метод Тантры являлся особым и тайным, где праджня представала в виде женского буддийского божества, а метод-упая в виде мужского.Их в единение порождало Бодхичитту, Пробужденную Мысль о спасении всех, основу Дхармы Будды.
Если для проповеди Сутр Будда оставался, или его видели таковым, в обычном человеческом теле, то для проповеди Тантр он преображался в особое божество с супругой ,которое видели только избранные, они порождали других божеств мандалы (сферы бытия тантрийского божества) и проявляли другие необходимые формы и символы, понятные только практикам тантры.
Метод Тантры в том, чтобы посредством созерцания и преображения или превращения в тантрийское божеством достичь переживания его исконного состояния Махасукхи (Великого Блаженства) — тантрийской нирваны и пребывать в чистом измерении.
Тантра Будды проповедовалась в стране Уддияне, в городе Судуршана и в Шамбале. В первом случае Будда продемонстрировал царю Индрабхути манифестацию тантры Гухьясамаджи (Тайное Собрание), во втором он проповедовал медицинскую Тантру Бхайшаджагуру, в третьем он проповедовал тантру Калачакры (Колесо Времени) царю Сучандре. Те, из окружения Будды, кто следовал тантрийским путем назывались йогинами, сиддхами, натхами и видьядхарами. При этом тантрийский путь не требовал отречения от мира и обычного образа жизни, в виду его первоначальной необнаружимости его можно было практиковать везде. От пути сутр его отличает исключительное многообразие методов - иксусных средств, для обнаружения себя в изначальном состоянии Пробуждения.
Учение Будды, если рассматривать его во всей полноте, все примиряет, является универсальным и дает внутренний стержень и опору каждому в ви¬де Пробужденной мысли —Бодхичитты. Мир с точки зрения клеш и негативных дхарм предстает жестоким, длительным и бессмысленным странствием. Мир после Пробуждения выглядит как Чистая Земля — Нирвана. Поэтому «буддисты живут как все: они страдают, тер¬пят и надеются, но их внутреннюю жизнь не нарушают треволнения этого ми¬ра». Для практика Тантры все звуки являются мантрами, а все люди Буддами. Путь Тантры - это преображение нечистого видения в чистое и непрерывное пребывание а нём.
