6ч. 12 Деяний Будды Шакьямуни

Двенадцать Деяний Будды Шакьямуни

12. СЛУЖЕНИЕ ЛЮДЯМ И УХОД В ВЕЛИКУЮ НИРВАНУ.
Тот несравненный остров, где ничем не владеют, где ничего не жаждут, я называю Нирваной — свободой от разрушения, смерти и гибели. Ключ в царство Истины следует искать в глубине своего сердца.

Дхаммапада.
Во время, когда луна исчезла за горой, наивысший из мудрецов ушел в Нирвану

Шакьяшри.

Жизнь буддийской Сангхи
Первые бхикшу Будды жили в шалашах, пещерах, часто но¬чевали в лесу, под одиноким деревом, в расщелине скалы и других неуютных, но способствующих углубленному и обостренному восприятию местах.

Будда отменил и даже запретил мучительные са¬моистязания, столь близкие сердцу индийских искателей истины. Внешняя опрятность буддийских бхикшу резко контрастировала с грязными, покрытыми пеплом и навозом брахманскими аскетами. Чистота и строгая красота царили в вихарах — первых буддийских монастырях, которые возникли сначала в двух, подаренных Ему ро¬щах — Велувана и Джетавана. Буддийские монастыри для многих ка¬зались раем на земле, обетованными оазисами внутренней и внешней чистоты, где усталый путник мог бы предаться размышлениям и созерцательной прак¬тике без помех, в тишине и спокойствии. Один раджа как-то сказал Будде: «Видел я на своем веку немало шраманов, великих подвижников, живущих со¬вершенной жизнью до последнего вздоха, но такой совершенной, законченной подвижнической жизни, Владыка, как здесь, нигде не встречал. Всюду смута, раздоры, волнения: сражаются цари с царями, князья с князьями, горожане с горожанами, брахманы спорят с брахманами, ссорятся мать с сыном, отец с матерью, отец с сыном, брат и сестра между собою, друг со своим другом. Здесь же, Господин, я вижу монахов, живущих в согласии, бхикшу, живущих в единении, без распрей. Ни¬где, нигде, Господин мой, я не видел столь единодушного собрания, как здеш-нее».

В Дхаммападе есть такие строки, подтверждающие слова раджи: «О, мы живем очень счастливо, невраждующие среди враждующих; среди враж¬дебных людей живем мы, невраждебные. О, мы живем очень счастливо, неболь¬ные среди больных; среди больных людей живем мы, небольные. О, мы живем очень счастливо, хотя у нас ничего нет. Мы питаемся радостью, как сияющие боги».

Воспитание бхикшу
Главное воздействие оказывали на людей дела самих буд¬дийских бхикшу: многие убеждались, что бхикшу Шакьямуни на деле осущест¬вили тот жизненный идеал, о котором издревле говорили мудрецы Индии. «Мно¬гие люди порочны, — повторяли бхикшу слова Учителя, — но мы, последователи великого Будды, будем терпеть оскорбления, как слон в битве — стрелу, выпу¬щенную из лука». Милосердие ко всем — девиз бхикшу. Он знает, как много в мире зла, и не хочет умножать его. «Все дрожат перед наказанием, жизнь при¬ятна для всех — поставь себя на место другого. Нельзя ни убивать, ни понуж¬дать к убийству».

Этот принцип «ахимсы» — непричинения вреда живому и природе, который является одним из положений Восьмеричного Пути Арьи, всегда встречал отклик в сердцах людей Индии. Для того, чтобы до¬стичь такого уровня, необходима постепенная борьба со страстями. Поэтому Будда говорил: «Кто сдерживает пробудившийся гнев, как пытающуюся сойти с дороги колесницу, того я называю колесничим: остальные просто держат вожжи». Овладение ступенями духовного Пути рассматривалось Буддой как «некий ряд постепенно восходящих уровней. Начав с внутренней решимости по¬бедить в себе волнение преходящего и суетного, человек подавляет свои темные, злые качества и наклонности. Он должен, во-первых, быть добр ко всем, во имя освобождения себя и других от власти зла. «Истинный бхикшу, — говорил Будда, — не разрушит ничьей жизни. И ни страх, ни иные соображения не заста¬вят его отбросить милосердие и сострадание, он дружественен и внимателен ко всем существам, одаренным жизнью. Он, бхикшу, должен избегать лжи, кражи, должен быть целомудренным, правдивым, должен отбросить грубость, жадность, празднословие, искать во всем справедливость».

Некоторые аскеты, даже получив посвящение от Будды, имели старые привычки. Они, например, пугали население деревень своим видом или действиями. Но Будда не советовал так поступать бхикшу. Он говорил: «Так же, как пчела, садясь на цветок, не ломает его лепестков, а только берет неко¬торое количество нектара, так и совершенный бхикшу, появляясь в деревне, ничем не нарушает ее спокойствия, беря немного пищи себе на пропитание».
Учитель советовал не поддаваться оскорблениям других и в ответ не взра¬щивать в себе гнев по отношениям к тем, кто не воспринимал и хулил Дхарму.
«Если те, которые не с нами, о бхикшу, стали бы порицать меня, или Дхарму, или Сангху, то вы не должны по этому поводу впадать в гнев, вражду или досаду.
Если же вы впали в раздражение по этому поводу, то для вас, а не для противников ваших появилась бы опасность, так как вы потеряли бы способность судить: верно ли было то или нет, о чем они говорят?» - спросил Будда
«Не должно, Учитель», — отвечали бхикшу.
«Если станут говорить так, то, о бхикшу, вы должны объяснить, что именно неправильно в их суждениях, и сказать им: «Это неправильно, это не так, это у нас не одобряется».
Будда учил, что бхикшу должен обладать не только нравственным совер¬шенством, но и целостным самообладанием и осознанием, терпеливо переносить все тяготы и лишения подвижнической жизни.
«Размышляющий мудро переносит и холод, и зной, и голод, и жажду, не боится ядовитых насекомых, ветра, солнца и змей. Он не отвечает тем же на слова поношения, спокоен перед телесными страданиями, перед самыми горь¬кими муками, томительными, беспокойными, разрушительными для жизни».

Когда на бхикшу наладал ужас или страх, то Будда советовал в таких случаях обращаться к Трем Драгоценностям: «Я вам, бхикшу, так говорю: если на вас в лесу, или под деревом, или в пустой келье найдет страх, оцепенение, мороз по коже, вспомните тогда о Татхагате таким образом: «Он, Джина, святой, истинно-просветленный, совер¬шенный в знании и поведении, Сугата, познавший мир, непревосходимый, укро¬титель буйных, Учитель богов и людей, Пробужденный, Бхагават». Как вспом-ните обо Мне, так тот страх, оцепенение, мороз по коже, что найдут на вас, отпустят вас.

А не вспомните обо Мне, так вспомните об Учении: «Возвещено оно во благо Победоносным Буддой, Дхарма, зримая, бесконечная, ко всем обращенная, притягательная, внутренне познаваемая проницательными». Как вспомните вы о Дхарме, так тот страх и оцепенение, что найдут на вас, отпустят вас.

А не вспомните об Учении, вспомните о Сангхе: «На благом пути Община слушающих Будду, на прямом пути Сангха слушающих Джину. Достойна она почитания, очень достойна, заслуживает благоговения. Она для мира — высшее поле заслуг». Как вспомните вы об Общине, так тот страх, оцепенение и другое отпустят вас.

Почему это так? Потому, о бхикшу, что Татхагата — Архат, Истинно-просветленный, свободен от страсти, свободен от ненависти, сво¬боден от заблуждений, лишен страха, нет у Него боязни, не подвержен панике и испугу».

Истинный бхикшу проходит среди волнений жизни «тихим и свобод¬ным», не ищет почета или уважения. Он укротил все желания сердца, никого не осуждает, в нем нет ненависти к грешникам, но нет и одобрения. Он излучает в мир волны радости и дружественности, милосердия и сострадания, при равном отношении ко всем. Ибо совершенно отрешение радостного, познающего и созерцающего Истину. Совершенен твердый духом, не наносящий никому страдания. Совершенен покончивший со всякой страстью, победа над сопротивлением «Я» поистине есть высшее наслаждение».

«Никогда капля росы не удержится на лепестке лотоса; никогда мудрый не прилепится ни к чему из этого, что видимо, слышимо и создано. Кто стряхнул с себя все греховное, тот ничего не воспримет в жадности из видимого, слыши¬мого и сознанного. Он не ищет очищения посредством другого, ибо ничто, иду¬щее извне, не радует и не огорчает его».

Нирвана, о которой учил своих уче¬ников Будда, является уделом старательных и прилежных. Путь к ней — чистое созерцание. Архат, отбросивший привязанности, свободный от суеты, печали и радости, закаленный в школе самоуглубления, при жизни приобщается к «не-проявленному бытию». Тем самым он освобождает себя от дальнейших странствий в мирах сансары.

Посещение родного дома
Слава великого Будды разносилась львиным голосом по всей земле Магадхи. Дошла она и до Капилавасту — родины Пробужденного. После пяти лет общественного служения Будда решил навестить родные места. Для него они были как места своего рода прошлой жизни.

Весть о его приближении привела Шакьев в смятение: престарелый рад¬жа Шуддходана был рад наконец увидеть единственного сына и приготовил пышную встречу. Он приказал убрать дворец цветами и созвал многочисленных гостей. Впрочем, среди Шакьев находились и такие, которые не разделяли отцов¬ской радости: им казалось унизительным встречать с такими почестями ни¬щего бродягу, покинувшего отца, изменившего своему долгу. Их ропот привел Шуддходану в некоторое замешательство.

Между тем Пробужденный с большой свитой бхикшу, в неизменных красно¬вато-желтых одеяниях, приблизился к родному городу и расположился в роще неподалеку от главных ворот. Узнав об этом, Шуддходана не знал, как ему по¬ступить. Отцовское чувство влекло его немедленно поспешить навстречу ушедше¬му много лет назад сыну, но, с другой стороны, он не мог устранить уязвленную гордость раджи и свою неприязнь к бхикшу, которых он рассматривал как источник своего несчастья, и это оста¬навливало его. Ведь цари не бхикшу, которые свободны от предвзятых мнений.

В конце концов отец в нем победил царя, и он отправился в ро¬щу искать Сиддхартху. Когда, же он и его свита увидели царевича в нищенском рубище, с обритой головой, с чашей для подаяния, от печали и негодования они не могли произнести ни слова.

Пробужденный устранил тягостность момента демонстрацией чудесных превращений. Он поднялся в воздух и сел в йогическуто позу,аспространив из своего тела тысячи радужных лучей, на концах которых образовались сияющие будды, выпускающие в свою очередь такие же лучи с такими же буд¬дами, сидящими в лотосе, чуть меньшего размера, так что в следующий момент все видимое про¬странство заполнилось мириадами пульсирующих светом будд. Затем манифес¬тация сменилась другой: лицо Его стало поразительным образом меняться, являя на краткий миг образы будд-предшественников и будд грядущих, из груди Его вырвалось ослепительное пламя, затем поток журчащей воды, поднялся вихрь, разметавший тело Муни на множество мельчайших частей, которые через неко¬торое время вновь собрались, образуя стоящую фигуру Пробужденного...

Люди онемели от изумления. Однако даже такое проявление могущества, указывающее на полное овладение тайной проявленного существования, не прео¬долело предубеждений раджи. Он снова увидел нищего аскета. Сердечной бесе¬ды не получилось, и понимания не прибавилось. Растерянный раджа удалился в самых противоречивых чувствах. Наступила ночь, и бхикшу пришлось ночевать под открытым небом.

Наступило утро и Пробужденный вместе со всеми, как ни в чем не бы¬вало, отправился в город просить милостыню, опустив глаза и в полном молчании. Когда слух об этом дошел до Шуддходаны, в доме начался переполох. Гордость шакийского раджи была еще более поражена, он поспешил найти сына и осыпал его упреками: «Неужели у нас не найдется пищи для твоих бхикшу?—кричал он, — не срами нашего славного царского рода! У нас никогда в роду не было нищих!»

Пробужденный спокойно и невозмутимо отвечал, что Он более всего ценит не кровное, а духовное родство и что Его великие предшественники Будды также странствовали, живя подаянием. Видя, что отец смягчился, Будда дал свое согласие вступить под кров бывшего родного дома.

Едва Он вошел, ему навстречу выбежала Его жена Яшода. Увидев мужа в одежде странствующего аскета-шрамана, она бросилась к Его ногам, заливаясь слезами. Во время этой сцены отец оплакивал горькую судьбу невестки и расска¬зывал, что с самого того дня ухода она была ему верна и вела почти подвиж-нический образ жизни.
Нассколько возможно щадя человеческие чувства своих бывших родных, Пробуж¬денный Сиддхартха Гаутама долго вел речь о достоинствах и пользе от¬решенной жизни, о тщетности мирского существования, о причинах возникно¬вения волнения в этом мире.
Зрелище было необычным и удивительным. Воинственные Шакьи и нищие бхикшу находились рядом. Гордыня, спесь, высокомерие сошлись с терпимостью, смирением и рассудительностью. Такого не видывал дворец Шуддходаны. Многие из Шакьев, оставив прошлое, услышав от бывшего царевича: «Приди ко мне, о бхикшу!»,— облачились в монашеские одежды.

Будда утешил Яшодхару, рассказав ей о предопределенности случившего¬ся, о неизбежности для каждого живого рано или поздно задуматься о вечной неразрушимой обители. Ей и Шакьям Он поведал о Восьмеричном Пути истин¬ных Арьев, а не по роду и происхождению. Он раскрыл перед ними тайны былых рождений, объясняя деяниями прошлого глубинный смысл своей и их судеб. Будда предложил Маудгальяяне, всеведающему и мудрому, поведать древ¬нюю историю всех будд и происхождение рода Шакьев, чем привел присутствую¬щих в восторг, заставив многих глубоко задуматься и припасть после повествования к стопам Учителя.

Через некоторое время к нему подошел мальчик. Все это время он вместе со всеми слушал необычного странника, и когда присматривающие за ним уже были не в силах скрывать от него, кто это, он подбежал и попросил у отца наследства, как ему подсказали. Отец так описывал свою жизнь, что от¬ношения между отцом и сыном наладились без посредников, и Рахула не захотел с ним расставаться, попросившись в Сангху. Несмотря на некоторое недо¬вольство упрямых Шакьев: «сам ушел, да еще ребенка сманил», — Он принял Рахулу в Сангху, сказав: «Приди ко мне, о бхикшу». При этом Будда сказал, что при¬нимать детей в Сангху можно только с согласия родителей.

Через несколько дней после встречи бхикшу последова¬ли далее за Пробужденным, который шел теперь рядом со своим сыном. По пыльной дороге последовало и множество шакьев, одевших одежду бхикшу. Будущее по¬кажет, что они таким образом обрели не только невидимую обитель, но и в прямом смысле спасли свои жизни от уничтожения в последней для Шакьев битве. Очень многие приняли обеты Панчашилы, став упасаками или упасиками, как Яшода, бывшая жена царевича.

Происки Дэвадатты
После посещения Капилавасту Сангха пополнилась многими родными самого Будды. Обеты бхикшу приняли многие Его знакомые по детству и юности. Таковыми были Нанда, Дэвадатта, Ананда и многие другие, которые влились в Общину сразу вместе после проповеди во дворце Шуддходаны. Двое из них, его двоюродные братья, Ананда и Дзвадатта впоследствии стали играть весьма за¬метную роль в жизни буддийской Сангхи: один преданно служил Ему всю жизнь до конца, другой из зависти и дурных наклонностей всячески мешал Пробуж¬денному, пытаясь расколоть Общину.

«Когда глупец на свое несчастье овладева¬ет зданием, оно уничтожает его удачливый жребий, разбивая ему голову. Он может возжелать неподобающего ему положения среди бхикшу и власти в вихарах и почитания других родов», — эти слова Будды были сказаны именно про Дэвадатту, двоюродного брата Гаутамы, который причинил Учителю много огорчений за все то время, пока он был в Сангхе.

Каких только способов не измышлял он, чтобы умалить Будду в глазах окружающих и увеличить собственное значение! Он предлагал бхикшу свою власть, предлагал отстранить Будду от руководства Сангхой, пытался занять Его место. Он затевал интриги при дворе махарадж Магадхи с целью опорочить Гаутаму Будду, но Аджаташатру не пошел на пред¬ложения Дэвадатты. Когда в среде бхикшу или ми¬рян возникали разногласия, то Дэвадатта оказывался в гуще происходящего и раздувал все кофликты до внушительных размеров.

Будда обладал гибким умом: если условия менялись, то соответственно менялись и некоторые правила, регулирующие жизнь Общины. С появлением вихар-монастырей многие правила лесной жизни бхикшу оказались если не невы¬полнимыми, то, по крайней мере, не нужными в новых условиях проживания. Поэтому Будда отменил ряд правил, основанных на прецедентах ранней скиталь¬ческой жизни, и смягчил Винаю. Это сразу было расценено некоторыми ревни¬телями суровой жизни как отступление от святости, чем не преминул восполь¬зоваться Дэвадатта.

В этом проявилась неумеренность Дэвадатты, его двойственность. Во-первых, когда он вошел в доверие к бывшему царевичу Аджаташатру, ему и его окружению, бывшим с ним младшим монахам, подавали ежедневно по 500 порций риса на молоке. Не в силах устоять перед такими почестями, Дэвадатта возгордился, что и стало началом его падения. Во-вторых, уже замыслив раскол Сангхи, Дэвадатта предложил Пробужденному ввести в Общину более суровые правила, в том числе полностью отка¬заться от употребления мяса и рыбы, не ночевать в помещении и другое. Таким образом, Дэвадатта был неумерен в самом буквальном смысле этого слова: не знал меры и отклонялся от нее то в одну сторону—чрезмерного переедания, то, в другую - чрезмерного поста.

Собрав, таким образом, недовольных, числом около пятиста, Дэвадатта предъявил Будде требование: отказаться от новшеств, от монастырей, от оседлости, вернуться к более частым проведениям обряда Пратимокша. В требованиях Дэвадатты сквозила ревность к Будде и преобладало внешнее, формальное и догматичное отношение к практике.

Будда отверг все притязания раскольника. Дэвадатта не подчинился, ушел из Сангхи в лес, увлекши за собой полтысячи аскетов. Бхикшу, благодаря уве¬щеваниям Шарипутры и Маудгальяяны, были возвращены — двум великим стхавирам («старейшинам») пришлось применить чудесные превращения и устроить интересней¬ший диспут, но сам Дэвадатта не оставил своих преступных замыслов. Он подослал к Будде наемных убийц, но на них напал страх и ужас, впоследствие и они приняли Его Учение.

В другой раз, Дэвадатта взобрался на гору и сбросил на проходящего внизу Будду и его учеников огромный кусок скалы. Но этот камень упал на две склонившиеся друг к другу вершины, так что Будда лишь слегка ушиб себе ногу.

В третий раз, находясь в Раджагрихе и зная, что там есть буйный слон, топчущий людей насмерть, Дэвадатта подговорил людей пустить его по той узкой улице, по которой пойдет Бхагават. Архаты и Арья сначала просили Учителя свернуть куда-нибудь и уклониться, но Будда успокоил их, сказав, что «Будды насильственной смертью не умирают». После этого Арья-святые действи¬тельно отступили, не искушая судьбу, остался один Ананда, который тогда еще не был Архатом, но «просто любил» Просветленного. Он пытался заслонить собою Учителя, но Будда попросил его не делать этого и отойти. Когда разъярен-ный слон приблизился, Будда смирил его добротой, и животное успокоилось, и мирно подошло.

Будда часто рассказывал ученикам о кармических причинах, приведших Дэвадатту на дурной путь. Эти причины были посеяны еще в далеких прошлых жизнях, когда Дэвадатта, будучи другим существом, злыми деяниями сотворил себе собственную карму, чтобы во время жизни Пробужденного противостоять Ему. Принял его Шакьямуни исключительно из милосердия, чтобы смягчить его последующую участь.

Деятельность Будды и без происков Дэвадатты была полна всевозможных приключений и опасностей. Несмотря на его величайший при земной жизни авторитет у него находились и другие враги, которые чинили ему препятствия.

Свирепый разбойник Амгулимала, объявленный вне закона за то, что он убивал каждого попавшегося ему путника, после неудачной попытки запугать Будду обратился в Буддизм, был принят в члены Сангхи и мирно окончил свои дни монахом.

Один брахман, по имени Магандия, предложил в жены Будде свою красавицу дочь, несмотря на принадлежность последнего к другой касте и на данный им обет безбрачия. Своим отказом Будда нажил в лице отвергнутой им красавицы непримиримого врага: впоследствии она вышла замуж за сына царя и пыталась отомстить Будде.

Ему пришлось пережить многое: и лживые обвинения со стороны противников, проповедников иных учений, и откровенное презрение со стороны людей, особенно родных и близких кшатриев, считавших, что такому здоровому, крепкому мужчине лучше было бы заняться земледелием или каким-нибудь другим полезным трудом.

Однако за исключением козней родственника и отдельных врагов продолжительная жизнь Победо¬носного протекала как мощная, уверенная в своем величии чистая река, увле¬кающая за собой более мелкие ручьи в движении к великому Океану Пробуждённости.

Ананда
Вставал Шакьямуни рано. Свое ежедневное утреннее умывание Он совер¬шал обычно с помощью своего любимого ученика — Ананды. Со времени прихо¬да в Сангху, что случилось в памятные дни в Капилавасту, Ананда горячо при¬вязался к Татхагате и был счастлив служить Ему. Он подавал Ему воду, по¬могал одеваться, обмахивал опахалом. Главным содержанием его жизни была любовь к Учителю и служение ему. Чистый в своих помыслах, искренний, всег¬да готовый пожертвовать собой ради блага Учителя, Ананда разительно отли¬чался от своего родного брата Дэвадатты.

В сангхе Ананда считался «казначеем». Будда ввел его в свое самое близкое окружение.

Один монах в Бодхи-Гайе, по имени Добрая Звезда знал наизусть двенадцать томов заповедей, но не соблюдал ни одной из них, Будда говорил ему: "Хотя ты знаешь на память двенадцать томов заповедей, ты не исполняешь их. Поэтому ты не можешь считаться ученым человеком". Услышав эти слова, монах разгневался и ответил: "Есть только три вещи, отличающие тебя от меня: твои тридцать два прославленных имени, твои восемьдесят добродетельных примеров, твоя аура, равная ширине распростертых рук. Я тоже ученый. Несмотря на то, что я служил тебе двадцать четыре года, я не нашел в тебе никаких знаний величиной с кунжутное семя ". Монах все более распалялся и стал уже кричать: "Я отказываюсь служить тебе, ты, жалкий нищий. Я намного лучше тебя знаю учение. Ты -негодный человек, бросивший царство". И продолжая кричать в гневе, монах удалился.

Владыка Будда, созвав своих учеников, сказал им:"Добрая Звезда очень разгневался и покинул меня. хочу знать, кто будет вместо него служить мне". Все ученики поклонились и каждый сказал: "Я хочу служить. Я хочу служить". Будда спросил: "Почему вы, зная, что я стал стар, хотите служить мне?" И поскольку Владыка Будда не выбрал никого, все они погрузились в безмолвную медитацию, и один ученик сразу увидел, что наиболее подходящим является Ананда. Владыка Будда улыбнулся и сказал: "Пусть будет так!" Ананда сказал: "Хотя я совершенно не гожусь для служения тебе, но если я должен, я хочу, чтобы ты дал мне три обещания. Первое - чтобы мне было позволено самому обеспечивать себя пищей и одеждой; второе - чтобы ты давал мне религиозные наставления относительно того, о чем я тебя попрошу, и третье - чтобы ты не проповедовал учение в мое отсутствие".
Будда снова улыбнулся и сказал: "Очень хорошо; очень хорошо; очень хорошо".

Первая просьба Ананды, обращенная к Будде, касалась Доброй Звезды. Он просил сказать, что с ним будет, и тогда Будда предсказал, что Добрая Звезда умрет через семь дней и станет несчастным духом, который будет обитать в монастырском саду. Добрая Звезда, несколько встревоженный, сказал: "Изредка его слова сбываются. Если я не умру через семь дней, у меня будет, что еще сказать о нем. Но пока я останусь здесь".

Утром на восьмой день Ананда нашел Добрую Звезду мертвым, а его призрак обитающим в саду. Отныне всякий раз, когда Владыка Будда проповедовал Дхарму в саду, призрак отворачивался и закрывал руками уши.

После всех этих событий Ананда верно служил Будде в течение двадцати одного года.

Ананда обладал очень сильной памятью и действительно запоминал все слова, произносимые Буддой. По¬этому все сутры начинаются словами: «Так я слышал. Победоносный Будда пребывал с таким-то числом бхикшу... в Шравасти... » Это слова Ананды, повторяющего речь Будды.

Несмотря на то, что Ананда стал Архатом только после Махапаранирваны Учителя, он стал патриархом-держателем Учения, вторым после Махакашьяпы, и удостоился впоследствии посвятить самого Падмасамбхаву. В пещере Асура в присутствии Ананды Гуру Ринпоче принял посвящение в мо¬нашеский сан и обучался у него в течении пяти лет..

В этот момент явилась богиня Земли и принесла с собой жел¬тое

одеяние, и когда она надела его на Падмасамбхаву, все Будды прошлых времён, пришедшие с десяти сто-рон, появились на небе и назвали основателя тибетского буддизма колесницы тантр «Львом Шакьев, владеющим Учением».

Женщины в Сангхе
Именно благодаря Ананде, нарушилась старая запретительная традиция, не допускавшая женщин на путь бхикшу. Ведя искусный диалог о значении и достоинстве присутствия женщин в Сангхе и несмотря на сопро¬тивление некоторых бхикшу, Будда «уступил» ар¬гументам Ананды и позволил женщинам вступать в Сангху и организовывать женские монастыри или оставаться дома, ведя жизнь бхикшуни. Мно¬гие женщины достигали состояния Архата. Посвящения в Сангху женщин на¬чались в те яркие и значимые дни, когда Владыка Будда вступил под сень род¬ного когда-то дворца в Капилавасту. Первой бхикшуни стала Его приемная мать, сестра Махамайи — Махапраджпати. Даже знаменитая Амрапали, будучи упасакой, решила вступить в Общину и услышала священные слова: «Приди ко мне, о Бхикшуни!» Она стала первой буддийской поэтессой, воспе¬вшей просветленный дух и неповторимую красоту отрешенной жизни.

Когда Татхагата находился в городе Кошавати, Он вознесся на небеса, в область богов, для того, чтобы обратить свою мать, которая возродилась там. Он проповедовал ей Абхидхарму, высшее учение. Исполнив свой долг, Он спустился по лестнице из ляпис-лазури, и его возвращение стало известно как «снисхождение из области богов», приравниваемое к Повороту Колеса Учения.

Патриархи Сангхи
Со временем среди учеников появились люди, более других склонные к тому или иному разделу поучений Будды. Тхера Упали проявлял наибольший интерес к Винае — Уставу монастырского общежития или правилам бхикшу. Махакашьяпа, слывший за сурового старца, стал знатоком Абхидхармы — высшего учения, объясняющего сутры, — которые знал, все до единой, Ананда.

Отношения с тремя сословиями
Слава о пришедшем Будде дошла до правителя Магадхи — махараджи Бимбисары. Со своей свитой, придворными и министрами он отправился в селе¬ние Гайя, где пребывал Учитель. Увидев известного подвижника Кашьяпу у ног Будды, Бимбисара все понял и постиг величие Благословенного. Он вниматель¬но выслушал речь Будды о Четырех Истинах, о тройственном постижении мира и, узнав, что и миряне могут приобщиться к Дхарме путем соблюдения запове¬дей упасаки, объявил себя и весь царский двор последователями и покровителя¬ми Будды, Дхармы и Сангхи.

В заключение Бимбисара подарил Общине бамбуковую рощу Велувана, ко¬торая раньше служила радже для отдыха и развлечений, и пригласил Пробуж¬денного к себе во дворец. Со временем этот первый крупный дар Сангхе — бам¬буковый парк стал первым постоянным пристанищем буддийских бхикшу и преобразился в вихару — буддийский монастырь.

На следующий день, когда Будда прибыл со своим окружением, с Шарипутрой и Маудгальяяной, с другими архатами и бхикшу во дворец, Ему и его ученикам прислу¬живал сам махараджа. Так царь выражал свое почитание Трем Драгоценностям. Эти и другие почести не изменили образа жизни Будды и его бхикшу. По-прежнему ходил Он от дома к дому с протянутой патрой — чашей для сбо¬ра подаяния в руках, по-прежнему молча стоял у дверей, опустив глаза, и молча отходил, наполняли Ему чашу или нет. По-прежнему Его одеждой было красно¬вато-шафрановое рубище, сшитое из квадратных лоскутков. Чаще всего вместе с ним шествовали большие толпы бхикшу. Эти молчаливые шествия людей в жел¬тых одеяниях, двигающихся по пыльным дорогам Магадхи, производили на народ неизгладимое впечатление.

Их всюду встречали приветливо. Иногда навстречу Ему выходили всем го¬родом или деревней, нарядившись в лучшие одежды, осыпая святого гостя и ароматных цветами, предлагая Ему и монахам кров и угощения. Многие богатые купцы и хозяева последовали примеру махараджи и подарили Сангхе еще несколько прекрасных мест с садами и парками. К та¬ким дарителям-упасакам принадлежал принц Джета и домохозяин Анантапиндада и другие. Люди зачастую оспаривали друг у друга право пригласить Учителя и накормить его бхикшу. Местные знатные и богатые владельцы, даря Будде и Сангхе что-либо — парки, помещения или совершая для них что-нибудь полезное, считали себя облагодетельствованными, когда эти дары или помощь принималась.

Однажды Пробужденный с учениками принял приглашение известной танцовщицы Амрапали. Узнав об этом, много молодых людей из знатных семей отправились к ней, упрашивая уступить им честь принять Татхагату. На их просьбу Амрапали ответила, что не уступила бы им даже тогда, если бы они отдали ей весь город со всеми его землями. В тот день принадлежащая ей манговая роща была в центре внимания, там отдыхал, обедал и проповедовал великий Будда. На прощание Амрапали просила Учителя принять рощу в дар Сангхе.

Помимо бхикшу или последователей Будды, полностью отрекшихся от мира, к Будде приходило много других мужчин и женщин, принадлежавших к классу купцов и богатых домовладельцев (гахапати), с большим вниманием слушая его проповеди о том, в чем заключается долг обычного человека в миру, готового оставаться во власти кармы и повторных рождений, но со светильником буддийской практики.

Конец Шакьев
Будде Шакьямуни пришлись увидеть и трагедию собственного народа. Шакьи были малочисленны, но, как упоминалось, воинственны и горды. Это обстоятельство не раз приводило их и весь народ к краю пропасти: оконча¬тельному поражению от соседей.

Однажды раджа Кошалы двинул свои войска на Капилавасту. Будда был поблизости со своими учениками и встал на пути двигающихся армий. Уважение ко всеми почитаемому Муни был так велик, что раджа переменил свое решение и повернул свои войска обратно.

Однако прошло некоторое время, и конфликт разгорелся с новой силой. Вновь Кошала выставила боевые отряды, готовые разгромить Шакьев. Когда Будде сказали об этом, Он ничего не стал делать, лишь сказал: «Ничто не поможет, к сожалению, Шакьи не избегнут своей участи». Капилавасту пал, и царство Шакьев перестало существовать.

Местопребывания Будды
В течении сорока пяти лет своей проповеднической жизни Будда посетил множество мест, странствуя пешком по стране с целью распространения открытого им Учения. Исключение составляли лишь несколько месяцев в период дождей. Временами он предавался полному уединению.

Любимым местом, где проповедовал Будда и где Он оставался подолгу была роща Джетавана. Богатейший и, наверное, самый щедрый из купцов того времени Судатта (по прозванию Анатхапиндика — «тот, кто кормит беспомощных») купил у царевича Джеты рощу неподалеку от города Шравасти в стране Кошалы, заплатив за нее столько серебряных монет, сколько их можно было уложить на занимаемой ею площади. Он сделал это только для того, чтобы предоставить Будде и его последователям место отдыха на период дождей.

Предложение о бесконечной жизни
Когда Будде шел восьмидесятый год земной жизни. Он решил, что глав¬ное дело его жизни сделано. Обет, данный Им Буддам прошлого, реализован, новая кальпа осветилась светом Буддийского Учения. Он видел, что преданные ученики и последователи возвестят Учение во всех уголках Индии и всего мира. Поэтому можно было уходить в обитель иного мира и явить жи¬вым существам свой Уход в Нирвану.

Тем не менее, Он решил прибегнуть еще к одному средству, к которому прибегают Совершенные, достигшие власти над сутью вещей, чтобы продлить свое драгоценное существование для блага еще многих мириад живых существ. Он обратился к Ананде: «Ананда, Совершенный Будда, Татхагата, может продлить свое сущест¬вование в мире людей в одном теле бесконечную кальпу времени».

Но Ананда не уразумел смысла сказанного, не постиг волю Учителя и пребывал в молчании. Мара омрачил ум преданного ученика, и он не смог вместить скрытый намёк Пробужденного. Будда поведал о возможности прожить сотни, десятки жизней... Наконец, Он сказал, что Его тело в состоянии прожить еще одну такую же жизнь. К сожалению, Ананда и на этот раз не на¬шел, что ответить.

И Совершенный Будда, Татхагата, Свет мира и источник радости богов и людей, «отпустил свое тело», отпустил свои элементы, о чем сообщил Ананде. Когда ученик понял, что желал Учитель, он со слезами бросился к Будде с просьбой продлить свою жизнь. «Уже поздно, Ананда,» — был ответ.

Контроль над временным те¬лом был отпущен, и процессы старения, которые не проявлялись за время жизни Шакьямуни, сейчас не заставили себя ждать...

Нирвана главных учеников
Шарипутра, узнав, что Учитель собрался уходить, заявил, что он не пе¬реживет достойно Его уход, и потому решил уйти прежде Наставника. Он спро¬сил у Будды разрешения, и тот с благословениями отпустил его. Шарипутра, почувствовав приближение перехода, решил умереть в доме родной матери. Трогательно простившись с Учителем и с бхикшу, он отправился в путь и дей¬ствительно умер в том доме, где когда-то появился на свет, и на руках той, которая его родила. Бхикшу похоронили его с великими почестями, и Будда сказал прощальное слово у его погребального костра.

Вскоре достиг Нирваны и Маудгальяяна. Он любил предаваться созерца¬нию в одной уединенной пещере. Там его часто посещали паломники и жители окрестных деревень. Мудрые речи верного сподвижника Будды притягивали к нему народ, поэтому местные брахманы, недовольные тем, что лишились своих доходов, решили отделаться от мудрого бхикшу, подослав к нему наемных убийц. Шесть раз они натыкались на него, но Маудгальяяне каждый раз удава¬лось от них скрываться, подымаясь при помощи своих сверхспособностей в воздух. Но на сей раз, когда они его нашли, он, из-за тяжкого проступка в од-ной из прошлых жизней по отношению к своим престарелым родителям, не смог применить свои сверхвозможности и был избит разбойниками до полусмер¬ти. Найдя в себе остатки сил, он добрался до Будды и попросил Его отпустить в светлую обитель. Получив согласие, он простился с Учителем и с присутствую¬щими бхикшу и отошел в ненарушаемый мир Нирваны.

Тайные странствия Будды
Кроме мест, населенных людьми, как уже упоминалось, Будда посещал и другие миры для проповеди Дхармы. При этом вместе с ним собирались неисчислимые пробужденные, бодхисаттвы, махасаттвы, маха-бодхисаттвы из несметных миров десяти направлений пространства. Все это окружение восхищалось Истинно-Пробужденным Шакьямуни, его всепроникновенной мудростью и всемогушеством в отношении заблуждающихся существ, не понимавших различия между основами счастья и печали в мире. Все они сопровождались своими слугами, чтобы выразить почтение Почитаемому в мирах.

Вот как описывается присутствие Будды в одном из миров. «Бхагават Будда улыбнулся и излучил великое сияние лучей безмерного сострадания, великой мудрости и благожелательности, затем он распространил в пространстве звуки шести парамит; звуки бесконечного сострадания, звуки милосердия; звуки освобождения; звуки блаженства; звуки всепроникновенной мудрости; испуская львиные рыки, испуская великие львиные рыки; испуская звуки подобные грому; и великое множество других неописуемых звуков.

Множество существ десяти направлений света, этого мира и других уже собрались вместе. Они прибыли из божественных миров, таких как Небо Четырёх махарадж, Небо Траястримбхуми, Небо Тушита, Небо Нирманарати, Небо Паранирмита-Висавартин, Небо Брахмапарисадья, Небо Брахмапурошита, Небо Великого Брахмы и из других многочисленных небес.

Все небожители, духи и морские драконы были собраны вместе, а также такие существа из этого человеческого и различных других миров, как духи моря, бурь, рек, деревьев, гор, земли, ручьёв, духи полей, дня, ночи, духи пустых пространств (мест), небес, пищи и питья, духи трав и лесов, и все другие духи. Подобно им, туда прибыли такие существа из человеческого и различных других миров, как великие владыки прет, асуров, духи-преты болезни, преты ядов , владыки прет удовольствия и достатка-процветания, владыки плотской любви, духи и хозяевы духов были успешно собраны вместе...»

Последние странствия Будды
Обычно Будда странствовал в сопровождении Ананды, который заботился о нем, насколько это было возможно, не нарушая строгой простоты повседневной жизни.
Благодаря постоянным странствиям, простой пище и ограничению в еде Будда в течение всей своей долгой жизни отличался хорошим здоровьем и, по имеющимся сведениям, редко болел. Хотя он и говорил о своем одряхлевшем теле: «Скрипит, но держится, как старая расшатанная повозка»,— тем не менее в семьдесят девять лет он переплыл под Паталипутрой Ганг, пока его менее закаленные ученики искали лодку или плот, чтобы переправиться через реку.

Последние годы Будда путешествовал мало. Большую часть времени Он проводил в своих любимых рощах. Но сейчас, когда осталось немного времени, Он снялся с места и посетил многие места, где когда-то бывал, где появилось его дитя — Сангха. Нигде подолгу не задерживаясь, Пробужденный по¬сетил и общину Чапалы, где дал последние завершающие поучения и наставле¬ния. Затем Учитель направился в Вайшали. И, глядя все время вправо, Он на¬конец достиг рощи деревьев Шимшапа, расположенной к северу от селения Вриджи. Там Он рассказал бхикшу о трех дисциплинах и перешел к другой ро¬ще Шампала к северу от селения Упабхога.

Незадолго до этого, когда Учитель решил уйти и пресек силу жизненной энергии, случилось землетрясение. Упало множество метеоритов, на горизонте вспыхивали зарницы, и всю ночь не прекращалось неясное свечение. Указав бхикшу на эти знаки, Он пояснил, какой причиной они вызваны, и сказал, что скоро должен обрести окончательную Нирвану. При этом Он сказал:
Если Учения, которым вы собираетесь следовать, содержатся в Сутрах и их можно найти в Винае, и они не противоречат истинному положению вещей (Абхидхарме), то принимайте их, как мою Дхарму. Если же они не будут соответствовать этому критерию, то не принимайте их.

Вскоре после этого Учитель Будда принял свое последнее подаяние от Чунды, сына кузнеца в селении Папа. Кузнец Чунда приготовил свинину для Будды , а прочие блюда тем бхикшу, кото¬рые сопровождали Его. Приняв пищу, Он преподал Учение. После этого, покинув селение, Он направился в Кушинагару. По дороге, между Папой и рекой Васумати Он решал отдохнуть и прилег. Ананда взял немного мутной воды из реки Какута и принес ее Будде. Учитель омыл свой рот и ноги и, освежившись, поднялся.

От жителя Пандаки, который проживал в большой общине Мамгов и был обра¬щен лично Буддой, Владыка получил два новых куска одежды золотого цвета. И когда Он одел их, оторвав бахрому, Его тело ярко засияло. Когда спросили о причине этого, Он ответил; «Причина в том, что Татхагата должен достить Нирваны этим вечером».

В реке Васумати Он омылся и, чтобы Чунда не скорбел, произнес: «Тот, чье подаяние принял Будда, пожнет заслугу, приводящую к Буддству и Нир¬ване». Ананда спросил, как успокоить желание. «Следует омыть его дождем нравственности и возбудить противоядие к нему и к жизни в сансаре» — ответил Учитель. Катьяяне Он дал наставления о том, как говорить о заповедях Учения.

Степени дхьяны
Затем, по пути к горе Кушана, Он устал и прилег отдохнуть. Заговорил с Анандой о ступенях погружения в дхьяну, чтобы обрести состояние Нирваны:
«Существует, Ананда, нечто нерожденное, не имеющее начала, непроизве¬денное, несоставленное; если бы не было подобной вещи, то не было бы избав¬ления от того, что порождается, имеет начало, производится и составляется.

Есть же здесь, Ананда, восемь высвобождений. Какие же восемь?
Пер¬вое, когда обладающий формой видит формы; второе, когда лично воспринимаю¬щий себя как бесформенного, видит формы, как внешние; третье, когда пребывает испытывающим радость; четвертое, когда полным выходом за пределы восприятия формы, уничтожением восприятия своих отрицательных реакций и отвлечением психики от восприятии многообразия достигается сфера бесконеч¬ности пространства, называемая «бесконечное пространство». Пятое, когда пол¬ным выходом за пределы сферы бесконечности сознания достигается сфера бесконечности сознания, осознаваемая как «бесконечность сознания». Шестое, когда полным выходом за пределы бесконечности сознания достигается сфера «ничто», называемая «ничего нет». Седьмое, когда полным выходом за пределы «ничто» достигается сфера невосприятия и не-невосприятия, достигается невозник¬новение и не-невозникновение, достигается невосприятие восприятия и чувствен¬ного.

Есть же здесь, Ананда, восемь сфер преодоления. Какие восемь? Первая, когда воспринимающий формы лично видит формы как внешние, ничтожно ма¬лые, прекрасные и безобразные, воспринимая их, как они есть, и говоря: «Я знаю, вижу их преодоленными...» Вторая, когда воспринимающий формы лично видит формы как внешние, неизмеримые, прекрасные и безобразные, восприни¬мая их, как они есть, и говоря: «Я вижу их преодоленными...» Третья, когда воспринимающий не-формы лично видит формы как внешние синие, такие же синие, как... сияющие синим блеском... Шестая, когда воспринимающий не-фор¬мы лично видит формы как внешние желтые, такие желтые, как... сияющие желтым блеском... Седьмая, когда воспринимающий не-формы лично видит фор¬мы как внешние красные, такие же красные, как... сияющие красным блеском... Восьмая, когда воспринимающий не-формы лично видит формы как внешние бе¬лые, такие же белые, как... сияющие белым блеском...»

Прощание
После этой беседы Будда поднялся и пошел в Кушинагару. Там, по сосед¬ству с жилищами маллов, приготовил себе ложе. И спиной на север Он скло¬нился в правую сторону, скрестил ноги и возлег, предавшись Мысли о Пробуждении всех живых существ. Внимание Будды привлекли еще два существа, ко¬торых Он должен был обратить, — Субхадру и музыкант Супанду. После их чудесного обращения, не покидая своего ложа, Учитель Будда решил, что вре¬мя пришло.
«Вот, — проговорил Он, обращаясь к Ананде, — отхожу теперь к неразрушимому, неодоли¬мому, неизменному, чему нет ни в чем подобия; никакого сомнения не остает¬ся для меня в Нирване, для меня, отрешенного в духе.

Живущей в местности Кушинагары народности- маллам стало известно, что Учитель уходит, и они во мно¬жестве пришли проститься с ним. Пришло много Его учеников из монахов и мирян. Ананду печалило, что Совершенный избрал для своего ухода малопри¬метную лесную деревушку, но Будда не придавал этому значения. Он спраши¬вал бхикшу, все ли им понятно в Его Дхарме, нет ли у кого каких сомнений.
Учитель мог вкусить плод радости и ухо¬дить в полном спокойствии за своих учеников и последователей, как за своих детей, усвоивших все необходимое для переправы через море бытия. Он призывал бхикшу жить в мире, избегать ссор и недоразумений, опираться на Винаю.
Он снял одеяние, прикрывающее верхнюю часть Его тела, и сказал:
«О бхикшу, очень трудно встретиться с явленным Буддой. Истины Дхармы и Виная, возвещенные Мною и данные Мною, — вот кто после Моего Ухода да станет вашим Учителем».
И добавил: «Будьте светильниками сами для себя».
Последние слова Будды Шакьямуни были: «Все существующее, о бхикшу, преходяще и подобно иллюзии. Стремитесь неустанно к своему Освобождению...»

Великая Нирвана
И, произнеся эти последние слова, Он погрузился в че¬тыре степени арупа-дхату (бесформенной сферы) и сферы ниродха-самупатти (непроявленности), в прямом и обратном порядке. После этого Он снова вошел в первые четыре степени дхьяны и, до¬стигнув высшего уровня, ушел в Свет Нирваны.

Земля загудела и задрожала, в десяти сторонах мира появилось свечение, цветы Удумбара завяли, и в небесах послышалась небесная музыка.

В это время некоторые из бхикшу катались по земле в отчаянии, многие громко стенали и плакали, другие сидели, стиснув зубы, в молчании, мучимые печалью и еле удерживая слезы. Другие размышляли над сущностью Учения. Аджаташатру, когда узнал о случившемся, потерял сознание, и лишь Дживака исцелил его. Боги, наги и духи, киннары, якши и люди оказывали почи¬тание святым останкам Великого Будды, кланялись в печали и пели: «Владыка, наделенный Высшей Мудростью и Милосердием, и полностью обладающий десятью силами, родился в племени Шакьев и достиг Пробуждения в Магадхе; в Каши, в Бенаресе, Он привел в движение Дхармачакру, и под покровом Кушинагары Он ушел в Нирвану...»

Некто из бхикшу, отняв руки от лица, произнес стих:

«В этой роще, где ряд деревьев сандала— самых прекрасных из всех деревьев,—выросли, Учитель наш ушел в Нирвану, и мы разбросали цветы в том месте...»

Эпилог
«В месте, где Он повернул Дхармачакру, в Вайшали, в Пандубхуми, в области богов, в Балагхне и в Каушамби, в пустыне, в Ушираучи, в бамбуковой роще и в городе Капилавасту —в каждом из этих мест Владыка, Высший из существ пребывал по году. Двадцать три года Он пробыл в Шравасти, четыре года в месте, изобилующем лекарствами (в Судуршане), два года Он провел в Индрашайлагухе, пять лет в селениях Раджагрихи, шесть лет Он занимался практикой тапаса, двадцать девять лет Он провел во дворце своего отца —таким образом, Господь Будда, Светлейший и наивысший из мудрецов, достиг возраста восьмидесяти лет и ушел в Нирвану».

Махавибхаша-шастра
Тело Учителя Будды, после всех приготовлений, возложили на погребальный костер. Сообщили всем бхикшу, находящимся вдалеке. Все, кто мог, пришли и почтили тело, простившись с ним. Самовозникший огонь кост¬ра после того, как все прогорело, был потушен молоком, а останки Учителя Будды были разделены среди всех племен и народов, среди которых проповедо¬вал Татхагата.

Обладатели драгоценных реликвий воздвигли красивые монументы или чайтьи для их хранения, а также поставили ступы в тех местах Индии, где Учитель явил миру свои Рождение, Пробуждение, Проповедь и Великий Уход.

Составлен Серафимом Сидоровым с участием Сергея Рябова.
http://dazan.spb.ru/teachers/buddha/life-of-buddha/